Маньяк

На чье-то горе
Не только мыслить он умел,
Но был отважен, вечно смел,
Быть каплей в море
Он не хотел
И заболел
Мечтой земного возвышенья,
И был готов на преступленье,
Его сочтя свободой дел.
Он был философом набожным
И не грешил, где было можно,
Усвоив с юности своей
Заклятья ветхого завета,
Проникнув в древние сюжеты
О сотворении людей.
“Мы все от Бога рождены
И быть сродни ему должны”.
И образ наш, и наша сущность
В его подобии лежит.
Пусть не велика вездесущность,
Но нас ведет его магнит.
В делах любых, проникновенно
Мы быть должны, но мерить срок.
И ублажать обыкновенно,
И убивать легко, как Бог.
Без гнева в сердце распаленном,
Без муки совести в душе,
Не ставя веры миллионы
Взамен сомнения грошей.
Так думал он и даже боле,
Чем только мысль в себе хранил,
Но был для всех по ранней школе
Смешон в своем скопленьи сил.
Но жизнь крошит и крепит солью
И узаконенный предлог
Однажды вырвался на волю
На перепутии дорог.
И первый запах преступленья
Его сломил бы, если б мог,
Но как надежно в нас затменье,
Когда за ним сознанье: “Бог”.
И он с истоков дебютанта,
В чужой крови, сознаньем чист,
Добыл себе путем таланта
Название: “рецидивист”.
Он воздавал и по заслугам,
Карал, но был беззлобен сам,
И думал то, что так услугу
Свою окажет небесам.
И нету грешнику прощенья!
Коль ты попался на крючок
Удила дьявольского мщенья,
Отныне твой закончен срок.
Но жизни путь ни тверд, ни зыбок…
Нам все сюжеты отданы
Чужих, безропотных ошибок.
Но не проходят наши сны
В надежно-гладком созерцаньи.
И ты не волен, раб созданья,
Промашек всех не совершать,
А потому умей прощать!
Греховных дел успокоитель,
Советы божьего пера
Не дочитавший до финала,
Забылся в пламени костра
Своих деяний. И обитель
Идей крепчала, но с утра
Он заглянул за блеск металла,
В священной тайны резюме,
И отдалось в его уме
Ужасной заповеди слово.
И понял он в пурге бредовой
Свободных мыслей, роковых,
Что сам нарушил путь спасенья,
И согрешил, пусть в неведеньи,
Но волей помыслов своих.
Что сам теперь достоин смерти,
Как все, кого он убивал.
“Прощенья нет” – жестокой плетью
Его ужасный миг обдал.
Но день лучом умел блистать
И не хотелось умирать…