А я давным-давно простила Вовку

А я давным-давно простила Вовку,
Но все же помню, как он хохотал,
Когда рукой размашистой: «Жидовка!»
На парте школьной гордо начертал.
Но вот за слезы до сих пор мне стыдно,
Ведь сильная и смелая была,
А горькую нежданную обиду
Ни подавить, ни спрятать не смогла.
Дочь зэка, внучка зэка, сибирячка,
Попав в разброд московской суеты,
Я всей душой не принимала драчку
За деньги, за чины и за посты.
Пускай в столице ценности иные,
И канул Ачинск в снеговую даль -
Со мною были речки ледяные
И бывших ссыльных гордая мораль.
Да и к чему так горько обижаться
На глупые и наглые слова?
У нас в Сибири было восемь наций
На тридцать школьников седьмого класса «А».
Тогда была инопланетной ложью
Та пятая, проклятая графа
Для Борьки, внука немца из Поволжья,
Для китаянки Люси Юн-Чан-Фа.
А тут – ведь не толкнули, не избили,
Не бросили булыжником в окно,
Подумаешь, всего-то оскорбили
Евреев, да и русских заодно,
Татарку Розу и латышку Фаю…
За них за всех я плакала навзрыд.
Для каждого народа, понимаю,
Есть те, кто донесет и кто сидит.
Увы, бывают гнусные победы,
В истории приходит черный год…
Мы – внуки тех, кого сажали деды
Таких, как этот ярый патриот.
Но я давным-давно простила Вовку,
Да что прощать? Обычные дела...
Ведь он-то, дурень, написал «Жидовка» –
Мол, жадина, списать, мол, не дала!