Танцовщица и пастух

                Введение
Однажды зимнею порой
У стен обители святой
Старик иссохший, чуть живой
Просил у Бога лишь одной,
Одной молитвой подаянья.

И чуть раскрытые уста
Все повторяли те слова,
Что навсегда запомнил я:
Любовь погибнуть не могла.

И голос был слаб, и сам он дрожал,
И жалость, и боль, и обиду
Его внешний вид у меня вызывал.
И я подошёл к инвалиду.

Скажи мне старик, что случилось с тобой?
И был ли ты счастлив и весел?
И жизнь протекала ли бурной рекой?
И не был ли мир тебе тесен?

И мудрый старик говорит мне в ответ:
“Сынок, ты прожил ещё так мало лет.
Ты веришь в добро, справедливость, любовь.
И в жилах струится горячая кровь.

Но пыл в тебе этот судьба остудит
Познаешь ты боль и обиду.
И сладость побед сменит горечь и стыд,
Хоть ты не покажешь и виду.


Хотел было я возражать старику,
Но так как был очень он болен,
И словом последним, быть может, ему
Пожертвовать был я настроен.
Старик продолжал мне советы давать,
Но слушал я их без вниманья.
И только недавно стал я понимать
О том, как ценны эти знанья.

Поэтому Вас попрошу уделить
Сей были немного вниманья.
И, если вам некуда больше спешить,
Пополнить тем самым познанья.

 ЧАСТЬ I

В одной далёкой стороне
Жил добрый старый граф.
И был там замок у него
И слуги во дворах.

И как-то раз услышал весть
О том, что в дальних странах есть
Богиня истинной, неписаной красы.

В её глазах прекрасных свет
Был отражением небес.
И в ярких красках силуэт
Узрел пронзительный Зевес.

И послан дар ей был великий.
Да не затух он больше в ней !
И даже Терпсихоры блики
Погасли от её огней.

Танцовщицей она была.
И вот настал тот миг чудесный,
Когда душа в ней ожила.
И в той долине поднебесной

Раздался гром, и небеса
Разверзлись, ангелов чудесных
Она увидела во тьме.
 
И свет пронзительный обжёг
Её лицо, глаза и руки.
И ног коснувшись, и ступней
Он издавал всё те же звуки,
Что мы не слышим, но порой
Весны в преддверье молодой
В нас пробуждаются от той
Коварной, злой зимы седой.

И с той поры в её душе
Играла музыка природы.
И восхищенные народы
Провозглашали славу ей.

Так вот наш старый граф,
От скуки изнывая,
Решил устроить бал,
Такой, чтоб в мире всём
И вольный хлебороб, ремесленник, крестьянин,
И царь и раб услышали о нём.

И вот тот день настал.
На праздник этот славный
Собрался разный люд
Со всех концов земли.

И каждый принят был.
И место оставалось
Всем тем, кто танцевать
“Без памяти” любил.


Всё будто хорошо,
Но граф опять скучает.
Он всё чего–то ждёт
О чём–то он мечтает.



Но вот раздался шум:
Карета подъезжает.
И, как вы догадались, в ней
Танцовщица сидит.

В её блестящем, белом одеянье
При свете звёзд мерцающих во тьме
Она одна, как в призрачном сиянье
И в неизбежной, странной пустоте.

Но всё ж вернёмся к празднику и прозе,
Коль можно так сравнить одно с другим.
Бал кончился, и были только слёзы
О том, что божий день, как жизнь не повторим.

Ах, да, совсем забыл сказать о самом главном,
О том, зачем я, собственно, и начал свой рассказ.
В одну из пышных зал с провизией к кухаркам
Каким–то образом пастух вдруг забежал.

В его глазах блестел огонь.
Он молод был, здоров и весел,
Высок, светловолос и тесен
Был этот мир ему земной.

И несмотря на простоту,
Он был умён, писал стихи,
Умел считать до десяти,
Ценил живую красоту.

И вот чудесный день настал,
Когда случайно он попал
На тот великолепный бал,
Который старый граф давал.

И слов восторга он не знал,
Но взор его огнём блистал.
И в отражение зеркал
Он золотым дождём пылал.

Хоть он остаться и желал,
Глазами выход всё ж искал.
И вдруг в душе затрепетал
Огонь, которого не ждал —
Танцовщицу пастух узнал.
 
Она была так хороша,
А он был молод и душа
Его дрожала в полутьме
И свеч пронзительном огне.
Слиянье душ, слиянье глаз
И миг божественный тот час.
Огонь в крови и плоти всей.
И... мёртвый голос у дверей.

То был наш граф во всей своей красе:
Высокий стан его сиял во фраке,
Холодный блеск сверкал в его душе
И отражался в каждом его шаге.

И очень был он рад танцовщице своей.
Не видя пастуха, увёл её с собою.
Быть может, было всё фальшивою игрою
Над сердцем чувственным, пылающем в огне.

Быть может, наша жизнь — безжалостный обман.
А счастье и любовь — смешная, злая шутка.
Коварство, деньги, власть — вот то, что близко вам.
А чувства — лишь печать холодного рассудка.

Так думал наш поэт на берегу реки,
В полуночной тиши, в мерцании светил.
И свой последний стих он морю посветил —
Холодной пене волн, играющей в ночи.

О, волны, как вы хороши !
Стройны, сильны и беспристрастны.
В вас леденящей пустоты,
Как в сердце девушки прекрасной.

Оставим же на миг поэта
И перейдём тот час туда,
Где в звуках плавного сонета
Кружилась звёздочка моя.

Так я назвал без позволенья
Танцовщицу, но всё же я,
Но я же автор, без сомненья,
Я так люблю ёё друзья.
Она взлетала, словно птица
И опускалась на паркет.
Но в золотой ей клетке биться
Недолго. Выхода здесь нет !

Она стремилась на свободу,
Навстречу утренней заре,
На первозданную природу
Не в мёртвом, белом серебре.

Но крылья в золоте мешали
В далёкий край ей улететь.
Последний шанс ей Боги дали.
Она решила — умереть.

Вот к замку подали карету.
И на часах пробило три.
И пьяный дворник, спавший где–то,
Вдруг крикнул: ”Чёрт тебя возьми !”.

И снова тишина настала.
И нету даже ветерка.
Лишь звёзды падают устало
На обнажённые поля.

Но вот две тени появились:
Из замка вышли  брат с сестрой.
Кареты дверцы отворились
И поглотили их собой.

И кучер, спавший мирным сном,
Лошадку стукнул уж кнутом.
И поплелись они назад,
На родину, в свой дивный град.

Карета мчалась напрямик,
Через овраг, через тростник.
И проезжала вдоль реки,
Что так любили рыбаки.

Вдруг на пустынном берегу,
Под лунным светом, в полутьме
Пастух узнал в карете ту,
Что боль оставила в душе.

Танцовщица, узнав его,
Сорвав цветок с своей груди,
И в знак прекраснейшей любви
Швырнула по ветру в него.

Карета вдаль уж унеслась.
Пастух остался здесь один,
Как полуночный господин.
В душе из раны жизнь лилась.

Поэт наш молод, и в душе
Ещё алеет луч надежды,
Ещё любовь горит, как прежде,
И чувства в пламенном огне.

Он жизнь готов отдать любимой.
Он полон счастия и сил.
И воле следуя незримой
В себе любовь он сохранил.

 ЧАСТЬ II

Прошло не много и не мало,
А ровно год. С тех пор пастух
Работал сторожем амбара,
Затем помощником у слуг.

Потом замечен был он графом,
И  главным стихоплётом стал,
Затем помощником по штатам,
И о наследстве вдруг узнал.

Хоть граф был стар, но одинок.
Ему никто уж не был нужен.
Но сердце мудрое привлёк
Пастух, что был ему послушен.

И вот теперь пастух богат.
Его владения стоят
На трёх горах, на трёх морях
И в вышине на облаках.

Всё будто было хорошо,
Но вот война пришла не к стати.
То герцог датский на него
Послал своей военной рати.

Как тяжела, страшна война.
Лишь боль приносит нам она.
И человек уже не в счёт,
Когда солдат солдата бьёт.

Наш юный граф был очень смел.
Когда шёл в бой, он песню пел.
Он первым был в любом бою.
Легко ценил он жизнь свою.

И вот однажды ранен был.
И раной тяжкою сулил
Он в то же вечер умереть,
И стал на поле песню петь.

Его услышал генерал,
Что на коне своём скакал.
Хоть графа он и не узнал,
Но в плен болящего забрал.

В больницу граф положен был.
И рану врач ту залечил.
Но герцог датский вдруг решил
Увидеть тех, кого пленил.

И среди пленных он искал
Того, чьё имя каждый знал,
Кто много раз уж погибал,
Но Бог его всегда спасал.

И вот та встреча, тот венец,
Когда всевышний наш отец
Своею волей свёл врагов,
И каждый драться был готов.

И вот немыслимый финал.
Пророк бы нам не предсказал.
Никто того не ожидал,
Чтоб герцог графу другом стал.

Но жизнь есть жизнь, и вот они друзья
Стоят на берегу широкого ручья,
И обсуждая смысл бытия,
Осознают, что жить по–прежнему нельзя.

И только на заре пришли они домой
В высокий замок, весь украшенный резьбой.
Там герцог слуг послал за душечкой женой,
Чтоб дружеский союз отметить меж собой.

И вот уж стол накрыт,
И в зал вошла она.
Во лбу её горит
Бриллиантами звезда.


И в платье голубом
Рисунок золотой
С сапфирною каймой,
Прошитой серебром.

В чертах её лица ни тени чувства нет.
Холодный из души её струится свет.
Как будто в полутьме глаза её блестят.
На всех они с тоской, с презрением глядят.

И вот шагнув вперёд из мёртвой полутьмы
К столу она идёт, глаза её пусты.
Но этот мёртвый взгляд пастух тотчас узнал
И “Боже, что с тобой” танцовщице сказал.

И голос пастуха в душе  вдруг оживил,
Давно затерянный, любви прекрасной мир.
Жестокой болью в сердце отразил
Ту гамму чувств потерянных и сил.

По ледяной щеке скатилась вдруг слеза.
И снова ожили печальные глаза.
И перед бурей прогремевшая гроза
Была предвестницей печального венца

                ЭПИЛОГ

У замка гроб стоит хрустальный,
А в том гробу лежит она.
И говорит мне голос тайный,
Что быль окончена моя.

Зачем бокал с смертельным ядом
В свои уста ты приняла?
Зачем, не устрашившись адом
Ты душу чёрту отдала?

Теперь ты спишь себе в могиле,
А я... пока ещё живу.
И буду жить я в этом мире,
Пока по–прежнему люблю.

Так говорил старик, вздыхая
Над высохшим давно цветком.
А я молчал осознавая,
Как праздно ныне мы живём.

И чуть раскрытые уста
Всё повторяли те слова,
Что навсегда запомнил я:
                ЛЮБОВЬ ПОГИБНУТЬ НЕ МОГЛА!


             ПИСЬМА ТАНЦОВЩИЦЕ ОТ ПАСТУХА

                ПОСЛЕ ПЕРВОЙ ВСТРЕЧИ
Ночь. Тишина. Твои глаза.
Твой голос. Трели соловья.
Твоя улыбка, гордый взгляд.
Твоих шагов спокойных ряд.

И нежный шёлк твоих волос.
И лёгкий ветер мне принёс
Слегка пьянящий аромат...
Ночь. Тишина. Все люди спят.

Один лишь я в глухой ночи
И в ярком пламени свечи.
Мечты мои все о тебе.
Душа в пронзительном огне.

О, как же я люблю тебя !
Прости любимая, прости.
За этот крик моей души.
Не покидай сейчас меня !

Светает. Солнца луч упрямый
Разбил мой чудный, дивный сон.
Я б счастлив был и этим малым,
Чтоб хоть на миг бы сбылся он.

             
                СОН
Сегодня мне приснился странный сон,
Как будто я был в девушку влюблён.
В её глазах играли синевой
В лазури небо и вечерний зной.

Из уст её, как будто сладкий мёд,
Слова лились, и знал я, что живёт
Во мне любовь, и страсть смеётся пламенным огнём,
Как сто чертей над огненным котлом
За жертву с ненавистью бьются.

Когда её спокойный, яркий взгляд,
Как луч стены коснётся вдруг меня,
Я в этот миг забуду обо всём
И буду, как герой я вознесён
На крыльях счастья... только это сон.
Но хоть и сон, но как чудесен он !

                ЛЮБИМОЙ
Люблю тебя, моя звезда,
Как любят в жизни раз.
И дня прожить я не могу,
Не видя твоих глаз.
Твоя улыбка— свет во тьме.
Твой смех —отрада в горе.
Мои мечты все о тебе.
Душа моя с тобою.
Моя звезда, молю тебя
Прости слова мне эти.
Как буду жить я без тебя
Не знаю я на свете.
Но, может быть, в твоей душе
Найдёт приют другая,
Что будет вечно жить в огне
И ждать, не уставая.
Тогда любовь не убивай,
Оставь мне свет надежды.
Я буду верить, ждать, любить.
И будет всё, как прежде.            
               
               
             ЛЮБИМОЙ
Хоть ты имеешь деньги, славу, власть,
Танцовщица, богиня красоты,
Меня околдовала ты, и в сердце
Навеки будешь ты принцессою мечты.

Твой взгляд меня приворожил и голос нежный,
Твоих шагов спокойных череда.
Ты, как магнит, притянешь неизбежно
И не отпустишь больше никогда.

Тебя одну люблю я страстно, нежно.
Танцовщица, мне без тебя не жить.
И, если ты не любишь, то, как прежде,
Придётся мне всю жизнь твоим рабом прожить.

                ЛЮБИМОЙ         
Танцовщица, пишу тебе опять.
Я не боюсь злых языков и сплетен.
Ты мне нужна, и больше нет на свете
Того, что б я боялся потерять.

Я видел много горя и страданий,
И жизнь была, как будто тяжкий сон,
Но ты пришла и прояснился он.
Я больше не боюсь от жизни испытаний.

Я знаю, я не ангел, не герой,
И много лучше есть людей на этом свете.
Одна любовь бывает на планете,
И ты мне предоставлена судьбой.

Быть может, в твоём сердце есть другой,
Тогда забудь меня, насильно мил не будешь.
Но главное, что ты кого–то любишь,
Ты счастлива, хоть даже не со мной.

Я эту боль в себе переживу.
Не буду верить ни в любовь, ни в счастье.
И будет жизнь моя как долгое ненастье.
Я больше никого не полюблю.
               
                ЛЮБИМОЙ
Закат безмолвный и пустой
Роняет свет печальный свой
На берег тайный, колдовской,
Где я сижу в мечтах о той...
Что появилась предо мной
В тот день волшебный, неземной.
И тайны полные глаза, и голос нежный,
И лица её прелестные черты
Все мне напомнили, что ты...
Ты далеко, а я один
На берегу пустом сижу.
От раны в сердце я умру.
Но я тебя одну люблю.

      КОГДА ЛЮБИМОЙ РЯДОМ НЕТ
Как пусто, как темно кругом.
Погас тобой зажженный свет.
Лишь сердце греет нас огнём,
Когда любимой рядом нет.

Во снах, в мечтаньях о тебе
Твой взор является печальный,
И говорит мне голос тайный,
Что ты тоскуешь обо мне.

Любовь моя, ты далека,
Но сердце пламенем объято.
И рвётся из груди душа,
К тебе спешит, летит куда–то.

С тобою рядом быть хочу,
Твой взор ловить горячим взглядом.
Пока люблю тебя — живу.
Пока живу — я буду рядом.