Ночной звонок другу миниатюра, которая чуть-чуть не доросла до р

Последний стон, поцелуй, стандартная лесть баритона «Я тебя обожаю!» и сопрано «Ты был великолепен!», щелчок зажигалки, яростная затяжка и струя тугого дыма сигарет Pall Mall, уходящая к подножью кровати, просьба баритона о сигаретах и звонок мобильника, нарушающий привычный ритм жизни. Взгляд мужчины выразил женщине все его ненависть и недовольство телефоном как таковым, а правая рука потянулась к тумбочке, на которую был предварительно брошен, непрерывно наигрывающий «Шутку» Баха, Samsung. Взгляд останавливается на номере и недовольство сменяется озабоченностью напополам с необычной для этого человека тревогой.
-Доброй ночи. Я тебя внимательно слушаю, – в голосе сквозит наигранная сонливость, но для 1.00 она закономерна и наоборот не вызывает подозрений.
-Доброй, доброй… - мужской голос выражает несогласие, сомнение и усталость. – Артур, извини, что так поздно, я тебя, наверное, разбудил. Не стоило мне…
-Повторяю, Павел, я тебя внимательно слушаю, - тревога уходит, оставляя озабоченность в одиночестве. Артур отвечает кивком на ставший внимательным взгляд женщины. – Ты никого не разбудил. Не волнуйся.
-И все равно прости. Знаешь, меня опять беспокоит Ирина. – Голос Павла выражает нервозность, и слова вылетают чересчур быстро. - Мне кажется, что начинаю тебе завидовать. Ты молодец, никуда не торопишься – живешь в свое удовольствие. А мы с Ириной так мало друг о друге узнали и уже через два месяца после первого свидания под венец, чтобы потом расплачиваться за свои опрометчивые шаги. И мне и ей. Я тебе уже говорил, что начал сомневаться в ее любви ко мне..?
-Павел, скажи конкретно, что случилось? – Артур воспользовался паузой в монологе друга и решил не затягивать ночь, оставив в ней место для сна.
-Ее опять нет. Нет! Ни записки, ни звонка, ее сотовый дома на кровати валяется – она все время, когда торопится, забывает его.
-Павел успокойся. Это же не первый раз. У нее опять что-нибудь случилось. Ты же сам знаешь, что сегодня после вечеринки на фирме она, наверняка, поехала к подругам. Там и заночевала или, скорее всего, скоро приедет. Вот наговорятся они друг с дружкой. Ты же знаешь эти девичники. Наверняка, перемалывают чьи-нибудь косточки – женщины. – Улыбка, брошенная в сторону, встречается с ответной и чуть приподнятыми бровями. Сигарета докурена и остается только внимательный взгляд, наблюдающий за реакцией и изменениями выражения лица Артура.
-Я пытаюсь, пытаюсь себе это внушить. Но не нахожу себе покоя. Не могу я больше так. Знаешь, что я делаю каждый вечер, когда ее в очередной раз не оказывается дома? Мне даже стыдно об этом говорить… Артур, я каждый раз борюсь сам с собой, чтобы не начать открывать все шкафы и шифоньеры в поисках других мужчин… По-твоему, это нормально?
-Павел! Успокойся. Послушай меня! Ты сейчас выпьешь грамм сто водки и ляжешь спать. Договорились?
-Да? Я и так уже выпил порядочно – в руках держу последний бокал литровой бутылки мартини, так что это не поможет.
-Тогда просто ложись в постель. Ладно? Ложись и попытайся больше не волноваться. Она тебе верна и скоро придет, Павел.
-Мне бы твою уверенность. Паршивый день вначале контракт упустили, а теперь вот…
-Павел, ложись!
-Ой, извини, Артур. Я совсем забыл который сейчас час. Я тебе мешаю спать.
-Ты никому не мешаешь. Но для тебя же будет лучше, если ты сейчас просто ляжешь спать. Как говориться, утро вечера мудренее. Уж лучше лечь, чем метаться по квартире, как тигр в клетке. Надеюсь, ты никуда не собираешься поехать? В таком состояние лучше сидеть дома!
-Артур, я как раз сейчас подумал. Может, я заеду к тебе? Выпьем, поговорим насчет завтрашней презентации.
-Это неплохая, конечно, мысль. Но, представь, что ты сейчас уедешь и приедет Ирина. Так что лучше ложись спать, Павел. Ляжешь?
-Да, да. Ты, наверное, прав. Я лягу. Прости, что звонил. Встретимся завтра.
-До завтра, Павел. До завтра.
Повешенная трубка, обмен взглядами и сопрано «Что он хотел?».
-Павел? – голос задумчив. - Намеривался приехать сюда, выпить, поговорить.
-И что?
-Ты же сама слышала. Я уговорил его лечь спать…
-Знаешь, Артур, я чувствую себя предательницей, скорее, даже мерзостью…