Напевы матисса

НАПЕВЫ МАТИССА
 
В лимонно-синих
отражениях залива
Закатный луч
рассеял радуг зерни,
В зелено-розовых
пыланиях остыла
И закалилась в бликах
нежность тени.
Домишек громожденья
в спичечном развале
Сиреневый кармин
в объятиях сковали;
Холмы, вздохнув,
в смущении зардели,
В зеленой голубени
скрипки пели;
На мураве альты и басы,
хором вторя,
Из бронзы
человеческого мяса
Вершили операцию
над Часом,
А Время извивалось,
корчилось упорно,
А голоса звенели
ярко и довольно,
И Время резали
и резали в раздолье.
Серебряная ночь
в седеющих деревьях
Рвет золото
дневного урожая,
В ковровой бирюзе
изнеженной постели
травы
свой сладкий ужин
собирая.
А в комнате
все стены, скатертъ-
всё алеет,
Пурпур
в букетных ожерельях сини
тлеет,
Возможно
так душа страдает и трепещет,
В объятиях добра и ….зла
уснули вещи.
Безмолвные дары,
налитые в сосудах,-
Пружины,
открывающие души,
Здесь апельсины,
яблоки и груши
на вазах, на столе,
рассыпанные в грудах,-
Запретные плоды в основе всех дерзаний,
Как зло-
в источнике познаний.
Запретный рая плод
нам женская стихия
Не в шахматной игре,
а в жизни преподносит,
Стихий на земле вовеки не остынет,
В ней музыка чудес-
ответ на все вопросы;
В расцвете изумрудно- синих
тканей,
И в розовом сиянье
предрассветной рани
Единство вдруг
в стихии внутренне ожило
И радостно её
в объятья заключило.
Так в затканном ковре
орнаментом уснули
Усилия игры и вдохновений,
Но Смысл и Логика
стремлений
Стихию вдохновений
обманули.
Вот почему арабские кофейни
Погружены как тени в размышленья.
Религия добра
есть свет из воплощений
И возвращение в единство
содержаний,
Парсейской вязи
целый миг стремлений-
В букете ирисов-
как знаки заклинаний;
В букете роз,
тюльпанов и пионов
Ожили символы
Зендавесты канонов;
И струи чистых красок
трепетного света
Румянцем вечности
в смущении согреты.
Апофеоз эмалевой посуды
В оранжево- коралловых
мерцаньях-
Вместилище
душевных состраданий,
Но путь к его познанию так труден…
Не следует в искусстве видеть форму,-
Законы цвета созиданье нормы.
Но формы культа
наслаждения искусством
Во все века
имели цветосилу,
И разве чувство цвета
безрассудство,
Истлевшее в огне,
мятежного горнила?
Нет, и над этой изумрудно-синей далью,
Что скатертью когда-то раньше называли
И истирали над её
покровом
Зубами пищу ловко
и здорово,
Тела бесстыдно,
страстно извергали
Из розового мяса цепь движений,
Которую лавины поколений
Себе за образец
духовный взяли.
Так культ и
в эмпирическом сознании
Не есть ли божество
как творчество дерзаний?
Восточные наряды-
яркие окраски,
Окаменевшие футляры
для телесных,
Живущих форм и
требующих ласки.
Они как истуканы
сил небесных
Себе самопознания
источник взяли…,
А телу серых теней
саван передали?
Уснули в мраке
жизненные силы,
Но жизнь везде
По-прежнему красива,
Весенней легкостью
полна и терпелива,
А в беззаботном
творческом начале
Искусства струны
разве замолчали?
Пусть настроение
в искусстве вечно живо,
Оно как враг
небрежности творений-
Учитель и
Источник вдохновений!