Взгляд на Город, брошенный с высоты птичьего полета 31 декабря 2

Чередой перламутровых улиц,
в фиолетово-сизом угаре
дышит Город
рожающей самкой.
А родит он?
Не знаю.
Едва ли…

Гомон в улье –
бескрылые пчелы
в детсады отправляют личинок,
покупают продукты на ужин –
все своей чередой,
очень чинно…

Только птица томится полетом,
ей бы в теплые дальние страны,
а Мороз прямо в легкие влазит
и по Сердцу когтями скрежещет.

Не достанет до плоти сердечной,
на пути встанет пара влюбленных –
это Дух и Душа – Штепсель с Вилкой –
электричество пустят по венам.

Птица бьется о воздух стеклянный.
Ох, ломает…
усталые крылья…
на спине понатерли мозолей.

Взгляд упал с высоты и разбился
на сто тысяч изящных фотонов,
пусть погреются пчелы
и меда
запасут для детей
от простуды.

Птица рыщет космическим шатлом
по пространствам евклидовым гибким,
чем же мне – Человеку простому –
ей помочь в беспрестанных скитаньях?

Очень просто – возьму на ладони
да насыплю полпригоршни проса,
пусть клюет, всем же надо питаться,
и согрею дыханием теплым.

Эх, ты, Птица –
полуночный Странник,
Солнца луч среди тени и мрака.
Тяжело?
А чего же летаешь?
Может лучше о меде подумать?

Птица лишь усмехнулась украдкой –
ну, какой же ты, Чел, недотепа.
Детям – меду,
а сердцу – скитаний,
это так изумительно просто.

Просо, мед – атрибутика детства,
витамины, белок, углеводы,
чтобы крепла сердечная мышца,
не дрожала от всяких ненастий.

А потом, когда крылья окрепнут,
когда жизнь переплавится в опыт,
можно в Черное Небо поднятья,
где рассыпаны крошечки-Звезды.

А пока, экскурсантом, на время
можешь в Небо. Со мною не страшно.
Бросишь взгляд на недремлющий Город,
и обратно на Землю к детишкам.

Вдруг, на миг Высота в Бесконечность
трансформировалась
где-то рядом
словно Птицей великой подхвачен
я увидел своими глазами –

Чередой перламутровых улиц,
в фиолетово-сизом угаре
дышит Город
рожающей самкой.
А родит он?
Родит!
Без сомненья.


____________

Санкт-Петербург
Октябрь-Ноябрь 2002 года