ЭмГэУу

               
        (Поэзия интонаций: пробник)

Я укрываюсь от жизни за стенами университета,
Но не учусь, просто прячусь. Там спокойно,
Как на оживленном кладбище, бродят люди,
Выгуливают собак, кошек и даже черепах.
Там истории страшные о трупах в стенах
Рассказывают первокурсникам и гостям общаги,
А я живу среди этого затянувшегося шабаша,
Но без этого я ни я, я часть буйства. Да, хрен бы
С ним, с буйством, у праздника свои законы у меня свои,
Я в нем, но я сам, как киплинговский кот.
Сам по себе, сам в себе, сам вокруг себя,
Вне себя и вообще… Но я живу там, даже если
Живу в другом месте.

Учеными все уже измерено. Ковыряние в носу требует
Таких же мускульных усилий, как и вскапывание
Клумбы размером двадцать на двадцать.
Это отступление, но оно лирико-поэтично…

Университет, опять университет. Я его люблю,
Хоть это и суческое место, а люди, что в нем работают
Либо мудаки, либо мудаки, но в юбках…
Впрочем, бывают и исключения, но так редко,
Что попасть к этим исключениям – просто праздник…
Все оправдывается зарплатой: де маленькая,
Де жить на это невозможно. Да, согласен, но
Когда милый Миронов, памятный еще по своим
Идиотическим лекциям выгоняет женщину,
Которой через неделю рожать, на улицу, или почти так…
А главное, он и рад бы пойти навстречу,
Рад бы, да боится Горынишны – заведующей
Аспирантурой философского факультета –
Бред. Мне говорили: декан боится, что она раскроет
Финансовые махинации, что творятся на кафедре
(Купленные экзамены, дипломы, степени).
Впрочем, я в это не очень верю, думаю, он
По-простому трусит. Горынишна ведь…

Ох, поэзия, поэзия, экая обременительность
И расточительность форм. Мне говорили, что
Она мертва, что поэзия умерла, и на этом поприще
Боле Великих быть не может, только эпигоны…

А женщина и теперь еще живет у меня
Потому как, господин Маркин (да выходят чаще его книги),
Светило из светил на небосклоне отечественной логики,
Сказал, что так быстро дела не делаются…
То есть дела вроде как делаются, но не так,
Не так быстро, и, в общем-то, не для таких уродов,
Как мы. А что, мы ведь и впрямь уроды…
Так я, помню, мечтал поступить в МГУ класса с третьего.
Бред. Так мечтал, что, в конце концов, поступил,
И даже в аспирантуру поступил, а вот на степень уже не хватило.
Урод. Милые, милые люди, торгующие местами в общаге…
А еще хуже когда не торгующие… Когда уже другой
Свежеродившей женщине главврач не подписывает
Бумажку о ее здоровье, так необходимую для восстановления.
И ведь права, всецело права она, главврач: человек
В декрете – человек больной. Беременность в студенчестве –
Болезнь, и не столько тела, сколько ума… Уроды… Мы.

Всегда хочется веселья. Но вот нахлебаешься его,
И так противно становится. В башку мысли лезут,
Вроде тех, что задают себе, а чаще окружающим
Отверженные – бомжи, сумасшедшие, шахтеры… 
Последние, правда, только спьяну…

Когда меня отчислили, сначала я радовался, потом
Расстраивался, потом вновь радовался. Сейчас,
Думаю вернуться. Ведь где еще в одной комнате
«На одного» может жить сразу
Три гения, которые о своей гениальности
Смутно подозревают, да еще надувная кукла.
Кукла, надо отметить, по назначению (так мне
Говорили) использована не была. В нее наливали
Пиво (сам видел), ее усаживали на велосипед,
Проживающий в этой же комнате (тоже сам),
Кукла выступала в качестве наглядного
Пособия в споре о неполноценности женщин,
Как биологического вида… Было, было…
Впрочем, я-то жил, по-буржуйски, один,
Комнату делил только с телевизором и видаком.
Совсем изредка с малым числом хиппованов-приятелей,
Оказавшихся чудом, как говориться, проездом в Москве.

Может, кто скажет, что художественность
Этого текста сомнительна… Ну и пусть,
Зато как вопиет социальность, а то мы –
Братья совки – уже прилюбили быть сытыми,
А ведь нам так нельзя, мы с ума сходить начинаем…

В универе сейчас куда проще встретить
Какого-нибудь перца из Канады или Германии, с которым
Трещал по асе, чем одногруппника.  Одногруппник, он уже
Трудится вовсю, ни то помощником какого-нибудь
Безумного депутата (это проезд дает халявный в метро и
Мазу пожрать в думской столовке на народные бабки),
Ни то аналитиком в невероятном агентстве - советует
Как в очередной раз реорганизовать РАБКРИН,
Чего-то мониторит, чего-то взвешивает, позитив
От негатива отличает сам и другим рекомендует.
Заработанные деньги мой нынешний одногруппник
Несет в боулинг, покупая возможность погонять
Шары, как в любимых им голливудских фильмах
Каких-нибудь братьев Коэнов или еще кого.
Несет честно добытое в инеткафе, где пол
Ночи пьет пиво и качает порнуху по реальному каналу.
А ведь еще год другой назад, мы в складчину
Покупали бабину пива и арахис и шли на Смотровую,
Задирая по дороге всех мало-мальски симпатичных
Девушек. Предложить-то им, кроме траха в кустах,
Мы все одно ничего не могли.  И они это знали,
Но иногда, в силу жалости ли, тоски ли по чему-то чистому,
Все же отвечали взаимностью. А теперь одногруппник
Крут, а я ТУТ. Впрочем, я и с фашистами (германцами
То бишь) нормально гуляю. Но это другое…   
   
Мир совсем запутан. Вокруг так много людей,
Которые так и норовят всучить мне бесплатный
Совет, на предмет как жить дальше. А я боюсь…
Боюсь разучиться отыскивать желуди…

Университет, я запутался в тебе. Я пришпилен твоей
Звездой в колосьях, вознесшейся выше двуглавого
Орла кремлевских башен, пришпилен к этому месту
И времени. К поливальной машине, что во время
Летней жары ежедневно в пять утра, громыхая, окатывает
Пыль на асфальте тугими струями холодной воды.
К сирени во дворе ГэЗэ от запаха которой по весне
Болит голова. Яблоням вокруг, чьи плоды напитали
Витаминами и тяжелыми металлами не одно поколение
Эмгеушников. К ежегодным гонкам на картах. Вся северная
Сторона старается скрыться где-нибудь в глубине столовой
Или буфетов, когда случаются подобные мероприятия.
Словом, я так люблю тебя МГУ, и почему это
Невзаимно. Обидно. Досадно. Ну, что ж…