Манюня

Лавровая ветка

1
Лавры растут под окном общежития —
Листья оборваны в борщ и рассольник.
Сушится кофточка, гладью расшитая,
В городе Ялта, на Блюхера, сорок.
В памяти вертится странное прозвище,
Маленький бантик малиновых губ...
Длииинные ноги у новой танцовщицы.
Ездит в автобусах, ест на бегу.

2
В восемь отпустят её с репетиции,
Самое время купаться в закате.
К ужину — яблоко. И по традиции
Сядет, забудется в полном ахмате.
Крик петухов за глухими заборами —
Вот и заснула, свернувшись в калач.
Снятся цыганские юбки с оборками,
Бури оваций и Додик, скрипач.

3.
Стройная. Кто-то сравнил с кипарисом.
Русые косы, нефритовый взгляд.
К завтраку — чай и солёная брынза.
Дырки в карманах. Заплатки зарплат.
Дружба с актёрами и проходимцами.
Крымские вина. Гульба до утра...
Нужно в комок зажимать ягодицы,
Чтобы батман проходил на «ура».
 

Камни

1
Блестело море холодным оловом,
Кричало, Чёрное, ей в темноту:
«...Убьют невинную, убьют за молодость,
Ату, домой тебя, тебя — ату!..»
Сипело: «...Станешь ты под гримом стариться
И ждать овации в пыли кулиссс,
В гастролях пасмурных с гастритом маяться,
С партнёром ссориться... Диета - риссс...»

2
Два года прожито без ложной скромности.
И дверь в гримёрную  — пинком, пинком.
От повторения в ногах — оскомина.
Аборт. Ещё один. И в горле ком.
Мужчины вечером в неё уставятся
И вдруг затопают, прижавшись лбом
К эфиру танца, к эфиру таинства,
Ведь в танце чистая живёт любовь.

Занавес

Она убегала, дворами, из Ялты,
На кофточке белой — линялая  вышивка,
В этот столичный эстетский гвалт, но
Ноги волчицу прокормят...  Выживет.