die nirgendwer

я закрываю своё зрение бесследно
гниения законченной звездой.
я удаляюсь и врезаюсь вредно
в холодный лик, пленённый пустотой.
и разбирая книжным голодом и градом
заплаканных заведомо неслёз,
я взрывом глаз в краю теплейших летних матов
себя бросаю в застоявшийся мороз.
зачем так пусто и зачем так полно…
я не хочу взвивать и снова прятать лес!
я криком замораживаю волны,
мгновенно грохотом зашедшиеся в крест.
и разбивая голову о камни,
я выпотрошил крылья у себя.
и, раздирая спину грозными руками,
я съел глаза, от скал их отскребя.
я мучился, я знал, и жил, и верил…
но не был человеком и не спал.
ни разу одиночеством не вперил
пытливых глаз в раскладки покрывал.
гневливых фраз удушенный щипцами,
я отрывал с себя один листок, второй…
пока живущей жизни образцами
я не покрыл всю землю под собой.
я выжег на своей груди легенду
в пустыне вывернутых наизнанку чувств
и не хотел не верить, пока лентой
она не задушила их. я пуст.
я пуст и выведен. и руки отзовутся
всё тем же застарелым, без костей,
упавшим выстрелом. но больше не взорвутся
ландшафты нежности и гордости моей.
я жёг их и обматывал слезами.
я крал своих же глаз корявый свет.
себе вворачивал любовь между глазами –
свою же, мёртвую, в её впиваясь след
ободранными пальцами неверно.
я поднимусь когда-нибудь ещё?…
он дышит глубоко неимоверно,
и я в падении доселе не крещён.
не верь мне: в зеркале ты видишь только грани
того, кто лбом набросился на гвоздь.
и в гневе неразорванных метаний
визжит, вскрываясь, собственная кость.

(24 ноября 2002, 18:57)