Золотые облака

Пустые дни к сердцам разбитым строги,
И одинок скитаний долгих срок...
Устав от нескончаемой дороги,
Я завернула в тихий городок.
В нем цвел жасмин, и, тихо догорая,
В бесшумный вечер день переходил.
Что ж, можно здесь изгнаннице из Рая,
Передохнув, набраться новых сил...
Я помню, — ускользало время зыбко,
Колеблясь, словно тень на потолке.
Пылал камин, и грустно пела скрипка
В каком-то захолустном кабаке.
А за окном клонился день к закату.
И боль в душе вновь делалась острей...
Чарующую, тихую сонату
Играл печальный юноша-еврей,—
И на лице задумчивом и юном
Застыла скорбь — неясная, как миф.
Смычок скользил по серебристым струнам,
И пальцы обнимали тонкий гриф...
И слушала я тот напев, в котором
Был свет звезды и плеск речной воды,
И пред моим туманящимся взором
Вставали нереальные сады,
В чью глубину ушли от нас навечно
Любовь и счастье с сумрачной Земли...
С любовью обращались мы беспечно,—
Но ей замены так и не нашли.
Не отыскать замены равноценной
Той дивной сказке ...
Юноша устал.
В углу его ресниц в сиянье сцены
Застыл слезы сверкающий кристалл.
Он бросил в зал прощальную улыбку,
Рукой провел небрежно по кудрям
Убрал в футляр магическую скрипку
И двинулся к распахнутым дверям.
Вскочив, я догнала его у двери,
Притронулась рукой к его плечу.—
"Ты так играл, что вновь меня уверил,
Что счастье — есть!.. И я с тобой хочу
Уйти в страну волшебную, маэстро!..
Открой мне мир талантливой души!
А если не найдется рядом места,—
У ног твоих сидеть мне разреши
И слушать пенье скрипки колдовское,
И верить, что я вновь живу в Раю,
И обрести хотя бы тень покоя
В неласковом ко мне чужом краю..."
Меня своими темными очами
Обжег красивый юноша-еврей,
Слегка пожал широкими плечами
И вслед за мною вышел из дверей...
Сверкала ночь алмазными огнями,
Над городом висела тишина.
Мы молча шли, и параллельно с нами
Плыла по небу полная луна,
И свет ее струился невесомо,—
И в нем был мир волшебный воплощен...
Вот мы достигли маленького дома,
Затейливо увитого плющом,
Зашли за невысокую ограду,
Сквозь заросли раскидистых кустов
Прошли к крыльцу... Был нежный сумрак сада
Пропитан легким запахом цветов...
И, на крыльцо взойдя, маэстро шире
Открыл мне двери дома своего:
"Здесь я живу — в своем особом мире,
В который не пускаю никого...
В твоей душе — болезненная ранка...
Ты хочешь мой порог перешагнуть.
Ну что же, оставайся, чужестранка.—
Ты до утра здесь можешь отдохнуть."
Мы в дом прошли. В нем призрачным сияньем
Всё заливала бледная луна.
И юноша вздохнул, храня молчанье,
И встал у приоткрытого окна.
И в полночь, после первого удара
Часов, что тихо спорят со сверчком,
Достал он снова скрипку из футляра
И струн коснулся бережно смычком.
Но тут же потянулся к папиросе...
Нанев волшебный сбился и затих...
"Ее я оттолкнул... Да просто — бросил!
Решил - на свете тысячи таких!
Я жил, законам вечным потакая,—
Они меж нами встали, как стена...
Есть тысячи других. Но вот — такая-
Была в моей судьбе всего одна...
Я понял это... И, душой покойник,
Я в ясный день повсюду вижу тьму..."—
Он скрипку положил на подоконник,
И сзади я приблизилась к нему...
В окно на звезд таинственные свечи
Глядел печальный юноша-еврей.
Я молча обняла его за плечи,
Лицом зарылась в ворохе кудрей.
Лицо, блеснув прекрасными очами,
Задумчиво ко мне он повернул,
Слегка качнул красивыми плечами
И, улыбнувшись, ласково кивнул...
Луна плыла сквозь лиственниц верхушки...
Уже давно забыв, который час,
Мы танцевали и тесной комнатушке
Под музыку, что всё звучала в нас.
Мерцала льдинкой боль в глазах глубоких,
И таяла реальность в полумгле...
Два сердца — бесконечно одиноких-
Вне времени столкнулись на Земле...
А после — в этой тесной комнатушке,
Когда на дом спустилась тишина,
Плеснула на прохладные подушки
Волос моих бесшумная волна.
Внушала ночь несбыточные грезы.
Свет ночника нас брал в свое кольцо...
У юноши из глаз катились слезы
И падали мне прямо на лицо,
И смешивались с той прозрачной влагой,
Что застилала мой усталый взор...
И тени, извиваясь, как зигзаги,
На потолке причудливый узор
Отчетливо и тонко рисовали...
Забыв про одиночество свое,
Друг друга мы печально целовали
И незаметно впали в забытье...
Когда же на рассвете я проснулась,
Сон юношу еще держал в руке.
Я с нежностью губами прикоснулась
К его прохладной матовой щеке...
Ему любовь потерянная снится...—
Не вправе разлучать его я с ней.
Чуть дрогнули пушистые ресницы,
Но взгляд, что звезд мерцающих ясней,
Из тени их не вспыхнул мне навстречу.
Он не проснулся...
Уронив цветок
Ему на грудь, накинув шаль на плечи,
Тихонько я шагнула за порог.
И я ушла из дома, не прощаясь,—
Хоть был соблазн вернуться так велик!..
Уходим мы, уже не возвращаясь
Туда, где были счастливы хоть миг...
Саднит души иссушенное донце...
Я шла к холмам, приветствуя восход,
И за моей спиной вставало солнце,
Собою заполняя небосвод.
Холмы в тумане утреннем сквозили,
И — не успела я до них дойти,—
Меня старушки встречные спросили:
"Кто ты, которой с солнцем по пути?
Глаза сияют. Гордая осанка.
Уж не с небес ли ты сошла сюда?"-
"Я в этом мире просто чужестранка,
Но город ваш запомню навсегда.
Порою ты не ведаешь таланта,
Который заключен в тебе самом...
Скажите мне: как имя музыканта,
Живущего в том доме под холмом?.."
И странным прозвучало мне ответом:
"Тебя любовь погибшая зовет.
Там дома нет. Сгорел он прошлым летом,
И под холмом никто уж не живет.
А раньше — с каждым днем -нежней и звонче
Там пела скрипка, вторя соловью.
Там жил печальный юноша. Покончил
С собой он, потеряв любовь свою..."
Хлестнув по сердцу лопнувшей струною,
В моих глазах качнулась неба ширь.
Я оглянулась, — за моей спиною
Был ровный, незастроенный пустырь.
На тот уютный домик — ни намека...
Лишь пыль взмывала, в воздухе крутясь,
И облачко висело одиноко
Над этим местом, тихо золотясь...
Выходит, эта ночь — неправда, небыль,
В моей Судьбе — напрасная строка?..
Я шла, и надо мною в синем небе
Клубились золотые облака,
Их с каждым часом больше становилось,
Они текли прозрачной пеленой...
И, как споткнувшись, я остановилась,
Догадкою пронзенная одной:
То не были фантазии и грезы,
Навеянные пением сверчков,—
И юноши мистические слезы
Проникли в глубину моих зрачков.
И я с тех пор владею странным даром:
Я вижу, как, покинув сердца кровь
С последним угасающим ударом,
В пространстве растворяется любовь.
И если золотой на небе контур
Сверкающего облака возник,—
Моей душе известно, что не сон то,
И знаю я, что где-то в этот миг
Остановилось любящее сердце...
30.0I.96 — 5.02.96