Те, что в нас

Оставь им еще одну нить –
скажи, что им будут звонить.
Б. Г.

***

Вдоль по строчкам - без помарок,
вверх по лестнице рифмовок.
День - брюзгливый, злой и старый -
сменит молодой и новый.
И опять я сочиняю
засвингованные письма.
Хочешь, разгадаю тайну,
ею заплатив за близость?
Текст статьи на суахили -
десять ведер креатива.
Нам нужны дрова сухие -
спи спокойно, Буратино!
Шелестят страницы книжек,
телефон играет соло.
Третий - сумрачный и лишний.
Я ждала тебя так долго,
что забыла, как смеются.
В туристических ботинках
катит яблочко по блюдцу,
кажет дивные картинки -
о зиме, что не кончалась,
о воде, что так прозрачна,
о друзьях, которых мало...
Ну уж нет - я не заплачу!
Все пророки и предтечи
боль мою давно не лечат.
Ты – прекрасный анальгетик.
Обними меня покрепче.


***

Йод, бинты, в лучшем случае, стрептоцид –
это все, что мне могли предложить врачи.
А тебе от природы дано искусство – лечить,
исцеляя даже старые келлоидные рубцы
на сердце, у которого в привычку вошло сбоить,
черстветь, как хлеб, кривляться, как Арлекин,
от прикосновения запираться на все замки,
не пускать никого, никого не считать своим.
Но ты отозвался неожиданным «не боюсь» -
именно то, отчего невозможно уйти.
Ты напеваешь – и этот знакомый мотив
можно назвать переливчатым словом «блюз».
Я не знаю, родной, почему получилось – так,
как ты прошел сквозь мои усталость и злость.
Впрочем, это неважно, правда? Главное – помогло.
Ведь твое волшебство всегда попадает в такт.


***

Когда мы стояли на крыше,
на время забыв о Стене,
подошла на полшага ближе
та, что живет во мне.
Когда мы стояли на крыше,
ты подарил ей смех.
Но кто-то внизу был обижен
и навскидку выстрелил вверх.
И та, что живет во мне,
лист из твоих дневников
пишет на черном окне,
выводит строку за строкой.
Рисует на белом стекле
пагоды, храмы, мосты,
видит сны о теплой земле,
откуда был родом ты.
Она боится крика «в ружье!»
и часто падает с крыш.
Но ты можешь поймать ее,
если скажешь, что позвонишь.

***

Лает собака. Ветер, как принято, носит.
Чертово колесо все не устает катиться.
Кое-какие просчеты можно списать на возраст –
довольно солидно звучит пресловутое «скоро 30».
Шалая половина – рюкзаком висит за плечами,
в ней – телячий восторг и безрассудная смелость.
Но так уж вышло, милый, - мы уже повстречались,
и только нам решать, что теперь с этим делать,
как не упасть, не предать, не поддаться страху,
не допустить ошибок, вычисляя пространство-время,
в раны не сыпать соль, а в солонку – сахар
и новые планы не строить по старой схеме.
Когда Бог, растревожив язву желудка «Спрайтом»,
отмодерирует нас за нарушение правил сайта,
мы шагнем в раскрытое небо со вкусом стали
и упрямо подумаем хором: «А мы – летали!».


***

Тот, что живет в тебе… таких – не бывает.
Встречая его, удивляюсь снова и снова.
Такие рождаются раз в эпоху, в начале мая,
только вот про грозу - не скажу ни слова.
Тот, что живет в тебе, – он прекрасен.
Я чувствую это, хотя узнала его недавно.
Он не умеет врать, на него не напялить маску.
Я обещаю, что никому его не отдам и
буду рядом – фотографией моментальной,
нежной, целительной, светлой, зрячей -
пока он не поверит, не откроется, не оттает…
Пусть только он никогда ни о чем не плачет.


***

Любимый мой… Я все равно зову тебя так,
хотя никто не давал мне на это прав,
а если давали, то птичьи. Этот бардак
привел к тому, что произнести «in love»
гораздо проще, чем незатейливое «люблю»,
обжигающее, как свежесваренный Irish-cream.
Но мы не умеем жить с пометкою «all include».
Чтоб не забыть слова, я должна с тобой говорить.
Хочешь увидеть восход – всегда смотри на восток.
Ноябрь – не время работать от солнечных батарей,
но кто запретит забыть и двигаться поперек,
чтоб удержать тебя, успокоить и отогреть?
И пускай призывно блестит ненужная мишура
людей и богов, которые постоянно лгут…
В полярную ночь - остаюсь с тобой до утра,
чтоб целовать уголки твоих смеющихся губ.


***

Тот, что в тебе, и та, что во мне, смотрят на нас с тобой
порою не без насмешки – «ребята, какие ж вы дураки».
Они свободны, раскованы в меру, движения их легки.
Там, где мы говорим: «Опасность!» – они говорят: «Любовь!».
Я все чаще думаю – а не взять ли благой пример,
не научиться ли заново, не открыть ли нам чистый лист?
Если взяться как следует, полагаю, мы бы смогли
стать немного счастливее – хотя бы на сантиметр.
Тот, что в тебе, и та, что во мне, не зависят от ерунды:
расстояний, быта, безденежья, стрессов, холода и зимы.
Но они – так похожи на нас. Возможно, они – это мы.
А, коли так, - все проблемы не больше, чем прах и дым.
Тот, что в тебе, и та, что во мне – рядом здесь и сейчас.
Ты ведь не отрицаешь, что вместе им – очень в кайф?
Пусть они будут с нами, внутри, до тех пор, пока…
Пусть же как можно дольше не оставляют нас.

22-23.11.02 г.