Английские письма 2. The Moon under Water Готика классической Лу

I.
Готика классической Луны - нервное скольжение по крыше...
Выше - только небо,
край зари,
звёзды, что мольбы мои не слышат.
Тихо выплывает время снов, тени удлиняя в сонной  Темзе,
старый Трафальгарский острослов - время превращает в пемзу.
Плавит боль Британии в руду...тысячи смертей, за гордость нации...
Право Королевы - не табу...но сильней, чем просто  декорации.
И горит зловещая луна, старая предвестница чумы,-
стылая, унылая страна, - о величии давнем видит  сны.
...И опять от белых скал Корноуэлла...на  лихих ветрах Юго -Восточных
время обнимает мачты.
Замирает 
бег
часов песочных...
Ангелы полночных кораблей к звездам отправляют бригантины.
Англии владычице  морей свет Луны все время светит в спину.
Сгину,
скину сотни лет судьбы, отдавая Саксов под Норманнов,
Где живут истории Луны в опциях Готических романов,
Где идет столетняя война, - Йорки и Ланкастеры враждуют,-
И Луна восходит до зари, и Артур с Гинервою пируют.
Там в поход крестовый за "столбы", клином поднялись Плантагенеты,
Робин Гуд, живущий для борьбы, растворился  в радостях вендетты.
И Луна разменною монетой, вечно отражаясь под водой
не желает быть апологетом, хочет иногда побыть собой.
Не удобно ей  на острых шпилях крыш, хочется покоя и простора.
Хочется соленых свежих брызг, тихого с волною разговора.
Хочется порвать вербальный слог вечного имперского заклятья,
Попытаться подвести итог...хартии вне Лирова проклятья.

II.
Готика Лондона давит на плечи, плющит в реке отраженья Луны.
Чахлый туман - он будто бы вечен, и навевает сомненья и сны.
Тени Весны в садах Букингемских - так неотчетливо зло неказисты...
Будто бы все, что содеяно в мире,- ночью творили таксидермисты.
Были не чисты сны Лафайета, словно причуды полночного Сохо,
Но до зари не спящая где-то, ты так печальна и одинока.
Видишь ты тени видений опасных,
чувствуя их 
словно азбуку Бройля,
Вновь проживая жизни несчастных - жертв убиенных пером Конан Дойля.
Город не твой, тебя растворивший, так и не ставший частью тебя,
Призрак не спящей надежды убивший, искрой холодной ночного огня.
Город чужой - как улыбка дракона,- что расчленяет, как Джек Потрошитель
Тонким надрезом любви вне закона, коей де Сад был тончайший ценитель.
Джекилл и Хайд сменяя друг друга ужас наводят на сонное Сити...
Впрочем всё это лишь Shell(оболочка)...
Лондон прекрасен,
любого
спросите.


III.
Мы с тобой в ладонях дождя - шесть столиц, два моря, три солнца...
Я не помню слова нельзя, я потомок дурного Тевтонца,
что был взят в полон, глазами зари
азиатской Минервы,
с повадками
стервы...
но , как ярко горят фонари под Луной временной эндодермы.
Разрушение Ангелов в звуке, уходящих от нас налегке.
Словно вырвано сердце в разлуке, и трепещет живое в руке.
Будто словом любовь татуируют розу, налагая на вечность табу.
Но не в готике скрыта угроза (неизвестно чему и кому).
И Луну не надо винить в трафаретности дней восприятья,
Жить - любить?...или вовсе не жить? - как мятежно вопросов объятье.
Чернота , пустота и мотив,-
двух сердец ,чуть нервное...
may be.
Невозможность не есть позитив, а трагически точное - верь мне.
Верь мне ,
верь мне только любовь наполняет судьбу глубиною
Заставляет вращаться нас вновь...заливая пространство Луною.
Почему я тону в безвременьи - эфемерности нашей любви,
И живу в этом странном стремлении - осознать прожитое, как сны.
Все мы дети Весны проживаем на вздохе...артефактное вето зимы,
Безнадёжны мечты моей крохи...где два я,
не скрепляется
в мы.
...................................
Не отражённая тень Крысолова..
снова мелькнёт  под мостом Ватерлоо,
ниже позиций - огня и воды
уровень слога...
Английской травы.

IV.
Ты сожги эти письма в Английской листве,
зная их непечатную тайну.
Не молись на чужом языке,-
...ибо это моление Каину.

Кто там знает, где будем все мы,
одолев этот странный November.
все свершится в объятьях зимы...
после часа паденья Уэмбли.

P.S.
Между нами лишь дождь и печаль океана...
Странно в Лондоне солнце, а в Питере снег -
Эхом далеким - Вирджинал...Паванна.
Как ты? Любимый, далекий...чужой человек?