Жизнь за царя

Герои разные бывают.
Один лишь жизнь свою спасает,
И крест за храбрость получает.
Другой сражается отважно,
Не похоронен будет даже,
А труп его обезображенный
Собаки разорвут.
Потомки подлецом сочтут.

Случается, на подвиг трусость вдохновляет,
А постоянных истин не бывает.
И то, что мы сейчас наверно знаем,
Подобно снегу завтра тает.
Мы предлагаем вам рассказ.
За вольность не вините нас.
Ведь мы считаем, что не зря
Погиб Сусанин за царя.

Пар из ноздрей коней курился,
Во снежной пыли растворился.
Неведомо влекла стихия
Отряд полковника в Россию.
На бездорожье нужен проводник.
«Смотрите, вон идёт старик!»
Просили провести отряд Ивана, -
Палаш поблёскивал в руке у капитана.

Зимою колесить попробуй,
По уши лошадиные в сугробах.
Метелица по-волчьи завывает,
Но устали отряд не знает.
В повозках хмурые возницы,
Под шпорой пляшут кобылицы.
В седле полковник оседает грузно.
Пехота тащит аркебузы.

Тракт за еловыми лесами.
Туда и вёл отряд Сусанин.
Уверенно шли, но беда –
Одолевают холода.
Ивану хорошо в тулупе.
Он удивлялся панам глупым:
«Напялить лёгкие кафтаны,
Что говорится – басурманы...»

Лес кончился. По белому унынью
Дымки наискосок вверх уходили.
Колонна обогнула березняк –
В деревню не пошли, а сделали бивак.
Полковник опасался нападения.
Но всё равно отряда нахождение
Известно стало мужикам.
Их староста умён был по летам.

Войт нищего-лазутчика пускает.
Внимания не привлекая,
К Сусанину старик идёт.
«Кого это ещё несёт?
Монах какой-то иль татарин», –
Лениво размышлял Сусанин.
Отряд тем временем спокойно отдыхает.
План нападения лазутчик предлагает:

«Там дальше, за деревней, есть болото,
И если бы дорогу завалить,
В болото попадёт пехота,
А конница не сможет пособить,
Когда мужицкая ватага
Появится из-за оврага.
Тебе бы только этих панов
Направить влево, а не вправо».

Тут призадумался Иван
(Послать бы к чёрту этих партизан):
«Легко сказать загнать в болото,
А если польская пехота
Смекнёт –
Болото лесом обойдет.
А конница пойдёт по шляху –
Ведь не болваны ж эти ляхи!»

Но говорил лазутчик: «Будь покоен».
Что войт стратег, в дремучий корень,
Что, как сказал Аника-воин:
«Пришёл, увидел, победил».
Сусанина он убедил.
Язык костров лес озарил,
Дымком повеял, грянул песней.
Побрёл Иван в обоз невесело.

Мороз тем временем крепчает,
Вельможных панов пробирает.
И ночью часовые, замерзая,
Идут к кострам.
Сусанин коченеет сам.
В обозе всё завалено больными.
Мороз, что кровь прям в жилах стынет.
Ещё немного душу вынет.

Наутро выступать не стали.
Как будто что-то они знали.
Разведку через шлях послали,
Заметили завал.
Полковник понял, что не чисто.
Метнулся с конницей, как птица.
Пехоту даже брать не стал.
Хоругвь в деревню поскакала.

А в избах только старики да бабы.
И не сгубить чтоб войско дабы,
Полковник приказал назад идти.
Другие там искать пути.
Он медленно с кобылы слез
И показал Ивану перст.
«Смотри, – сказал. – Ежли чего...»
Прикажет он убить его.

По редколесию петляют,
Змеёю меж дерев вползают.
Повозки втиснуть лес мешает.
Где надо, поросль вырубают.
«И-рас!.. А ну-ка, навались ребята!»
Всегда нелёгок труд солдата.
Война тяжёлая работа –
Прольёшь ли кровь (?), но изойдёшься потом.

Волочит ноги, пригорюнился Иван,
Куда идти не ведает и сам.
Глухие тропы путают следы,
Вонзают в душу холодок беды.
«Не дай Всевышний нам попасть
В заваленную снегом гать».
Но делал вид, что путь он знает,
На все вопросы деловито так кивает.

Тем временем остатки дня вбирает,
Сияя звёздами, ночь настигает
Отряд полковника в лесу.
Жолнеры связки дров несут,
Но партизаны тут как тут.
Бивак в кольцо они берут.
Неслышно лагерь окружают.
За часовыми наблюдают.

Но бдительна сегодня служба.
Жолнерам объяснять не нужно –
Разбойниками край кишит.
Был прошлой ночью часовой убит.
И на постах никто не спит.
Пищаль заряжена, и бдит.
И не решаются напасть.
Сусанин же не может спать.

Он попытался был сбежать,
Но часовой за ворот хвать –
«Стоять!»
– Куда это ты, песья крев?
– Да я, да это... для сугрева...
Гуляю просто. По нужде бы... –
Пытался он соврать.
– Иди, собака, лучше спать!..

Лишь только небо засветало,
Разведка снялась, ускакала.
На речке проверяли лёд.
И вот. Отряд идёт.
Перед рекой остановились,
Дугою к берегу спустились.
Спешили выйти на дорогу
К полудню – здесь уже немного.

Полковник вёл их осторожно.
Иначе было невозможно
Пройти враждебные леса.
Хоть знают только Небеса,
Когда придёт конец пути,
И сколько можно так идти,
Не ропщут славные вояки:
Пропойцы, хваты, забияки.

Недаром славятся поляки
Как драчуны.
В то время, если нет войны,
Пронзить любовника жены
Считалось лишь забавой.
Говаривал Новицкий – ротмистр картавый:
«Не тот любогник, что живой!»
Взрывная кровь их тянет в бой.

Измотан переходами отряд,
Но, тем не менье, едут в ряд.
Война ведь это не охота –
Идёт осанисто пехота,
Теперь всё больше по дороге.
Проходит войско спуск пологий
И упирается в завал.
Рожка откуда-то сигнал...

И залп!!! Сквозь снежную завесу
Со всех сторон бегут из леса,
Кто с бердышом, а кто с дубьём наперевес,
Стрельцы и мужики
(Московские какие-то полки
пути отхода заградили,
противника движенье вскрыли,
крестьяне их предупредили).

И что тут было. Что за сеча!
Всё на пути сметая смерчем,
Пронзила воздух смерть.
И дабы с честью умереть,
Сражались стойко и умело паны.
И сотни трупов в снег багряный
Легли за рядом ряд.
Весь уничтожен был отряд.

В минуту первую Сусанин
Полковником был обезглавлен.
Потом стрельцы от мужиков узнали
(им кто-то ляпнул по незнанию),
Что вёл Иван в засаду специально.
Трофеи собирали: кирасы (латы), бердыши, пищали...
Тела стрельцов валили в сани.
Поляков же - волкам на растерзанье.

Ивана схоронили в той деревне,
Где замышлялось нападенье.
И быстро слухи расходились,
Я даже слышал, говорили,
Что спас Сусанин самого царя.
Как про Илью-богатыря,
Когда нашествие отбили,
Былину или песню сочинили.


     14 октября 2002, Е., 11 ноября 2013, СПб.
     Сетевая словесность. 24 февраля 2011.