Гомерь, дочь Дивлаима

          И сказал мне Господь: Иди еще и полюби
          Женщину, любимую мужем, но прелюбодействующую,
          Подобно тому, как любит Господь Детей Израилевых,
          А они обращаются к другим богам
          И любят виноградные лепешки их.
          Книга пророка Осии.

И гипсовым, и бронзовым богам
Все жертвы приносила я нередко,
Сухою можжевеловою веткой
Я тени разгоняла по углам,
И души предков.
Переступая быстро за порог,
Я три монетки за плечо бросала,
На праздники, опутав лентой алой,
У косяка я вешала венок -
И двери отворяла.
Перетирая корни в медной ступке,
Ссыпала зелья в костяной ларец,
Я жгла иссоп, гвоздику и чабрец,
И в храме перед мраморной голубкой
Была чиста, Отец!
Трудам и дням моим – им грош цена, -
Что крепче праха и прочнее дыма?
Все проходили искренние* мимо,
На пепелище я была одна,
Неопалима.
Как выкупил Святую землю Бог,
Своею кровью исцеляя страсти,
Так поднял ты с земли меня, Пророк,
И ввел в свой дом, и хмелем вход украсил.
И было счастье.
Мне жемчугом была вода ручья,
И бледный лён был царской багряницей,
Но я томлюсь по торжищам столицы,
По грубым лицам и по злым речам
Как валаамова ослица.
И милость жалит языком бича:
Молюсь, молчу – но не могу смириться…
Вся жизнь чадит… Трещит в углу светлица,
Перед фигурой грузной, темнолицей
Из жира козьего свеча.
Всё что-то пишет, всё твердит про стыд,
Что сделает, что скажет – всё некстати,
Что Ягве говорит тебе, писатель? –
«Любовью в небе звезды обелит
Господь создатель.
Как я тебя в темницу заключу? -
Убью, а ты восстанешь над могилою.
Но свой народ, как грешницу гонимую,
Я заново с собою обручу,
Помилую»…
Еще не знаю – и не смею верить,
В моей душе – текучая прохлада,
Открылись окна, отворились двери
         Евангельского сада…
И голоса гремят небесной тверди:
«Мне всесожжения и жертв не надо, -
Но милосердья.»

__________________________
*В священных текстах часто вместо "ближние" употребляется "искренние".