Стишок о том, как нас с поэтом тов. Маузером пинали злые чурки

Раз гуляли мы нетрезвы
Вдоль по улицам московским.
Фонари нам пели песни -
Мы им тоже подпевали.

Мы не пионеры ясно,
И старушек чрез дорогу
Переводим очень редко
И законы, ****ь не любим.

Захотелось сделать гадость,
Чтобы было веселее,
Чтоб гулялось нам ****атей
По ночной Москве - столице.

Совершили мы какой-то
Дерзкий акт противоправный.
Что за акт, хоть я и помню,
Но молчанье - друг чекиста.

Ведь увидит подлый Дима,
Что Кравчук, редактор сайта -
Непременно тут доложит
ФСБ-шникам с оружьем.

Тут оружье они вынут,
НаточАт ножи громадны
И приедут ко мне в гости
****юлей давать огромных.

В общем мы бежим, ликуя,
Совершивши акт бесстыдный,
Мирных граждан беспокоя
Своим странным внешним видом.

Я бегу конечно первым,
Потому, что трус известный.
Наложу дерьма я кучу -
Незаметно исчезаю.

Тут из-за угла выходит
Туча злобных страшных чурок:
С оголенными телами,
Волосаты-мускулисты.

Палки, цепи, проча гадость -
Я подумал, что не стать мне,
*****, актером голливудским -
Выбьют суки зубы белы.

Повалили меня на земь,
Стали бить меня ногами,
Я же не сопротивлялся,
Потому, что трус, известный.

Друг мой, ничего не видя
Продолжал прогулку мерно.
Он наверное был пьяный
До большой, огромной жопы.

Чурки его тут схватили,
Но он дал врагам по роже,
Дал пинка ебучим горцам -
Они дали ему тоже.

И пинали его смачно:
С полчаса пыхтели верно,
Но герой он - не сдавался,
Он кусал врагов за пятки.

Он кричал: "****ец вам, суки!
Отпустите, ****и, гады!" -
Чурки, верно, обижались,
И пинали все усердней.

Повели нас к месту казни,
К ихней долбанной стоянке,
А оттуда вышел главный,
Самый толстый и премудрый.

Он ботинком дал по роже,
Что лежала на асфальте -
Рожа Маузера красна,
Вся от злости и прыщава.

Обьяснил он нам суть дела,
В чем и где мы провинились
Спорить с ним было опасно,
И мы в общем согласились.

Записал он телефоны,
Адреса вонючей хаты,
И отправил он нас с миром,
Дав под зад, чтоб шлось быстрее.

Только что-то все не звонит.
Он зассал наверное падла,
Испугался коммунистов
Нашей Родины огромной.

Вспомнил он наверное сидя
На блестящем унитазе,
Как сражались наши люди
Во вторую мировую.

И он вспомнил рожу красну,
По которой вдарил смачно -
Понял он, что с нами шутки
Могут быть весьма опасны.

И от мысли этой хмурой
Он наверное помер сразу,
Помер прямо на сортире,
Смертью подлого фашиста.