мухи

Мухи засиживают мои письма к тебе многоточиями,
Ссохлась бумага в желтое, напоминает шкуру
Дикого зверя, плохо выделанную, притороченную
К седлу бедуина, тонко врезанного в структуру

Жаркой пустыни, (пУстыни?) с жалящим в нежное ветром,
Космы свои несущим из-за живых барханов,
Сложенных им же единственно ведомым Богу метром,
Коим меряют землю, воду, леса, королей или ханов,

Смертных простых и не очень простых, и не очень смертных,
Связанных между собою тайной, клятвами или долгом,
Или долгами за прошлое (выигрыш – проигрыш, песенка спета),
Или двумя (ну, возможно, одним на крайний случай, недолгим),

Романами с продолжением – к примеру (привожу варианты):
Первое – в ЗАГСе, со штампиком в паспорте, Мендельсоном и  кольцами,
Свидетелями, увешанными лентами (друзьями или гирляндами),
Со сменой фамилии – Иванова на Файфман с родней Хохенштайн или Штольцами,

Второе –  немедленным медленным сексом в кровати родителей,
До изнеможения тел, до изорванной простыни, шума в прихожей,
Оцепенения, разоблачения, ощущения себя искусителем
(искушаемым, искушенным, укушенным), непременно с довольною рожей,

Третье (пожалуй, не исключающее всего прежде сказанного) –
С прозаичным разрывом-разводом с дележкой имущества,
Переманиванием ребенка, вашей любовью повязанного,
Проявляющего в детской слабости человеческое могущество

Оставаться собою, чтобы позже, лет может быть через 20,
Увидав вас на улице, сплюнуть в сторону и отвернуться,
Или любить вас (не зная вас) (и дО крови драться
С любым, кто посмеет на память о вас замахнуться,)

И ежевечерне раскладывать на столе между прочими
Листами бумаги ваше письмо до конца недописанное,
Которое мухи когда-то засиживали многоточиями,
С отсутствием штемпеля почты, вашей подписи и хоть какого-то смысла…