Восемь строф

Ты сегодня в полночь была не в духе.
Прорастала вечность в пустой аорте.
Мельтешили духи в ночной реторте.
И ротвейлер спал на голодном брюхе.

Бормотал фонограф в пустой квартире.
Бобби Марли пестовал "Kinky reggae".
Суетились музы, кауры, пеги.
И болтались сны как мишени в тире.

Пирамиды в Гизе – какая роскошь
Для морского, битого солью взгляда!
Нарушал маяк целибат заката.
Плыл по небу ялик - крыло наотмашь.

И торчали весла наизготовку.
В суете портовой алел багульник.
Копошилась птичка в зубах акульих.
Кто сгорел при жизни – минует топку.

Тек песок. Горели щека и ухо.
Вспоминали губы "Come near!", синея.
Обо мне подумай еще сильнее:
Что для тела смерть – хорошо для духа,

Ведь в квадрате муза под двойку в кубе –
Неплохой марьяж для бездетной пары.
Суммой лет мы, в общем, не слишком стары,
Чтоб держать приход где-нибудь в Йорубе…

Славно, вместе прийдя с мороза,
Заварить сиповник в литровой банке,
Развалиться томно на оттоманке,
И в пол-слуха – реквием Берлиоза.

На стене картина в оконной раме.
– Что за мастер?
– Кажется, поздний Бродский…
Перикард подпрыгнет под маэстозо
И рванется в ночь.
Ошибясь дверями.