хохот

спиральной костью я
заткнула глотку
себе и вам
с заплаканным хлыстом
я вышел негодующей походкой
я встал на воду прямо под мостом
и мост блевал, блевал
холодным сплавом
мне в волосы пороки детских дней
зубами вышитые жёлтые забавы
на плахах из отрезанных людей
и, сдавленный метлой ненужной влаги,
я вынесла
зарёванным хлыстом
все ваши дурно нарисованные флаги
и круглый вальс с отрезанным хвостом
я рисовал! я был –
как небо в тонких,
готовых плёнкою подёрнуться зрачках…
клочками выдранные с мясом перепонки
становятся росою на щеках
я выл, я звал, я прыгал в заозёрный
высокий край, где вышка так пуста
я звал – я видела, как судорожно
чёрный
метался хрящ под тяжестью моста
и руки целовались с тяжкой славой
безумия кладбищенской земли
и дёсны изо рта стекали лавой,
но на
груди затихнуть не могли.


я вытер снег с ладоней. он не белый.
и не был он белее отродясь.
а, как лицо в окне, кроваво-спелый,
стекал по стенам, радужно струясь.
вставал чудовищными арками над нею,
и выл, и звал –
но  я не слышал плач.
я рисовал.
я вынес ахинею.
один.
я вышел к стенке, но незряч.

к чему?.. я закрывала громко веки, и,
с голосом боровшиеся в снах,
рвались, крича, глаза из гнойной неги,
и странно ныла полость на плечах



сорвав молитву, выгнувшись наружу, я прыгал и орал, и дружный свет
не знал, не видел, становилось только хуже, я жрал колёса и пил кровь, которой нет!
я страшен в зеркале – но, видимо, не вы ли,
глазам поверив раз
и в душной мгле
на равных растеряли и забыли
свой мысль на скромной выжженной земле?..

(2 октября 2002, 19:51)