Абанамат, мой друг...

Под стоны выдыхающих бобров,
под причитания утопшей бедной Лизы
влетит в туннель лихой вагон метро,
ведомый флегматичным машинистом.
Так лейся, песня! Плачь о сентябре,
что неизбежно истекает по минутам.
И украшает выпуклый конгрев
последнее изданье "Кама-сутры",
А судьи - кто? За древностию лет -
уйди, очарование печали -
годами ты писало мой портрет...
О насморк... и о кашель... Я скучаю.
Мой бог, как я скучаю по тебе -
по звукам голоса и отблескам улыбки...
Так сколько там натикал наш Биг-Бен?
Да, я хандрю! Скорей включите скрипки!
Искусство издеваться надо собой
дано не без разбора и немногим.
Депрессия? Ату ее! Тубо!
Какие нам предсказаны дороги,
какие нам построены дома –
там росписи на стенах – чисто Брейгель!
Абанамат, мой друг... А-ба-на-мат.
Ты все поймешь – недаром мы коллеги.
Я столько раз сжигала свой Париж,
но никогда не пропивала имидж.
Ты все поймешь… И, может быть, простишь.
А, если повезет, то даже примешь.
И время выкинет шальное антраша,
и Пастернак стекает каплей воска...
А все же - жЫзнь чертовски хороша!
Любимый, полистай мне на ночь Босха.

23.09.02 г.