Город

Утро в Донецке начинается с истошных криков: "Молоко!!! Сметана!!! Тво-орог!!!". Это кричат приехавшие из соседних деревень продавцы кисломолочной продукции, цистернами прущие в большой город продукты своего труда. Кричат по разному: устало, с вдохновением, с отчаянием, грудным контральто или охрипшим пропитым баском, сходство лишь в одном - для неподготовленного человека различить в их крике искомые молоко, сметану и творог практически невозможно. Для меня в свое время это было откровением, я даже подумал, что кто-то зовет на помощь, столько отчаяния и тоски было в этом крике, словно я находился не в Донецке, а перенесся в просторы Бразилии и слушаю ритуальные песни черного меньшинства, тоскующего по исторической родине.
Но это для тех, у кого окна смотрят во двор. Я лишен этой экзотики, мой балкон выходит на центральную улицу города, и мне остается всю ночь слушать звуки проезжающих машин, да еще иногда кто-нибудь решит побаловать окружающих музыкой, вытащив на балкон колонки. Но теперь такое случается все реже и реже, студентов выживают из общежития, они же цепляются за него с живучестью, которой могут позавидовать даже тараканы. Тем не менее… Пять верхних этажей - валютная гостиница (это из одиннадцати), на остальных их все меньше и меньше.
Родное общежитие. Действительно, за семь лет оно успело стать родным, тем более что помнишь о нем только хорошее: импровизированная спевка на кухне зимой, электричества третий день нет, а без него в комнатах ужасный холод, и вот при свете газовой плиты мы поем песни под гитару. На плите закипает кастрюля - это готовится чай на пятнадцать человек. А люди все подходят и подходят… Родной комендант Алла Владимировна, разговаривающая так, словно работает матричный принтер: быстро, громко, на одной интонации (обыденный такой крик), до тех пор, пока не выведет всю информацию из буфера. "Здравствуйте, Алла Владимировна!" - треск не прекращается ни на мгновение, и лишь через десять секунд слышишь в спину: "Здравствуй, Саша", и снова лавина треска погребает под собой ее очередную жертву. Родные бабушки - вахтерши, пропускающие тебя домой и в четыре утра, лишь немного поворчав, а то и сказав, что же так поздно-то, мол, страшно уже в такое время.
Родная комната. За все это время я сменил 4 комнаты, это пятая. 304. Да, за два года я к ней уже привык, обжил, обустроил и она мне дорога. Частичка меня, моего я - книги на полках, картина на стене, кубинский флаг, свои рисунки, фотографии, конспекты, оставшиеся со студенчества и благополучно пылящиеся, сидюк с усилителем, колонки, гитара висящая на непомерно длинном гвозде, вбитом прямо в стену. А вот  настенные часы без циферблата, его расколотил на Новый Год один из гостей через две минуты после своего появления. После я уже сам их рихтовал, клеил, но их точности можно даже позавидовать.  Вот полоса на обоях, открывающая протертую до стенки штукатурку и ныне стыдливо прикрываемая стойкой под аппаратуру. При вопросах о ее происхождении  я смущаюсь и отвечаю односложно и скомкано. Это плод нашей с Таней любви, точнее страсти. Кто спал на стандартных кроватях, поймет, как необходима доска, подкладываемая под сетку, чтобы не проваливаться, и какие страшные вещи могут сделать возвратно-поступательные движения большой амплитуды и частоты , если кровать находится рядом со стеной. Кровать теперь в прошлом, ее заменил мягкий уголок, но полоса осталась.
С балкона открывается чудесный вид, пожалуй, самый лучший в городе: на центральную улицу Артема. В общем, это не мое мнение, каждый, кто заходит ко мне, посмотрев в окно, на несколько секунд замирает, пораженный тем, что такая красота бывает не только на фотографиях. Действительно, красиво, особенно вечером:  улица плавно огибает общежитие, прямо под окнами - сквер, а дальше - она, улица Артема, еще не обезображенная яркими язвами рекламы, излучающая спокойствие своей шириной, огнем фонарей и проносящихся мимо машин. Словно большая река, засыпающая вместе с городом.  На балконе хорошо пить чай и курить. А вот ходить под балконом не рекомендуется - мало ли что может упасть сверху, и огрызок - это самое безобидное. Один раз мы совершенно случайно уронили с седьмого этажа вентилятор. Жертв не было. Повезло. А презервативы, которые видишь утром на асфальте, когда идешь на работу - это уж непременный атрибут студенческой общаги. Здесь я живу. Это мой город.