Чайное

***

Гроза удалилась, недовольно урча,
громыхая ящиками с кирпичом,
ты устала, садись, я сделаю чай,
я в этом весьма учён.

Пока закипает наш чайник, скажи,
нет, посмотри на меня, я скажу сам,
ты расстроилась из-за людей чужих?
Или это всего лишь гроза?

Ты волнам кресла-качалки отдайся -
я придвинул его к камину -
плывем на Восток. Заварю китайский,
желтый китайский, с жасмином.

Он распустится листьями загнутых пагод,
бессчетных драконов чешуйками,
он раздуется парусами, как память
чайных клипперов в море бушующем.

Пронесется дымком над Великой стеной
из носика векового фарфора,
и ты не заметишь, что стало темно,
как-будто приспущена штора.

И через стенки изысканной чашки
чай руки твои и душу согреет,
и аромат жасмина тончайший
впитывается все скорее.

Я расскажу тебе то, что видел сам...
Как по красной глине берегов Хуан-Хэ
тонкие желтые бамбуковые леса
уступают место корявой ольхе,

как у крошечной придорожной фанзы
курит опий старикашка-китаец,
как мы угостили детишек фантой,
а они змея запустить пытались,

как из-за антенн в виде башен Эйфеля,
Харбин называют “второй Париж”,
а шелковые девушки с голосами эльфов
что-то грустно танцуют...
- Спишь?