Правое дело

Гражданское, даже политическое стихотворение в виде европейской твердой формы (сонета, или, как здесь, баллады) кажется неожиданной экзотикой, хотя в России существует любопытная традиция использования твердых форм в таком непривычном качестве. Конечно, определенные выпады некоторых классических сонетов Жоашена дю Белле и Агриппы д'Обинье можно было бы попытаться выдать за политические инвективы, но тут не обойтись бнз натяжки. Чистое использование твердых форм в политической поэзии, пожалуй, имеет место только в России (или, точнее говоря, в российском культурном пространстве, которое далеко распространяется за границы России), где все возможно.
Это стихотворение написано достаточно давно, и потому интересно и поучительно видеть, что сказанное в нем достаточно полно и точно реализовалось (увы!). Бабки не токмо проплыли, но и уплыли далёко-далёко, и растворились в некоем прекрасном, но недоступном простым смертным, а политическая колода, уже порядком засаленная, тасуется прежним порядком, и возникают намозолившие глаз комбинации...

Возвращаясь к практике твердых форм в русской политической поэзии, должен признать, что в ней ранее обычно бывало совсем не так. Например, Игорь Северянин со всей серьезностью писал в 1917 году баллады такого содержания:

Блюдите фронт, но вместе с тем
Немедленно в переговоры
Вступите с немцами, затем
Надеждой озарите взоры...

И так далее. При чтении таких стихов испытываешь некоторую неловкость. Конечно, не такую, как от верноподданно-патриотических скандальных строчек Маяковского в 1914 году:
"шашки о шелк кокоток
вытрем, вытрем в бульварах Вены!"...
но, все же, кажется, что лучше бы Игорь Северянин не писал таких баллад.

Еще более частая твердая форма русской политической поэзии - сонет. Известны многочисленные сонеты поэтов-социалистов, ныне малоизвестных. В числе их - сонеты Кржижановского, посвященные Ленину (!). Характерная тема этих произведений - тюрьма, заключение, а также пафос революционного героизма. Вместе с тем, каких-либо значимых поэтических достоинств не вижу в таких строчках, где говорится "на полном серьезе":

Здесь нашей воли нет; ее сломить
Наметил враг. Он на расправу крут.
Вас будут одиночеством томить,
Не все, не все его перенесут... и т.п. (Кржижановский)

Любопытным отражением этой традиции стали сонеты Анатолия Лукьянова, написанные им в "Матросской Тишине":

Сонет считают камерным искусством,
Изыском изощренного ума.
И в этом смысле камера, тюрьма
Мне помогли в сонет стреножить чувства... и т.п.

Рецензируемое стихотворение, таким образом, далеко не новинка в смысле такого нестандартного использования твердой формы. Но зато - это отменная новинка интерпретации твердой формы. Постараюсь максимально пояснить мысль. Все процитированные мной стихотворения имеют (помимо банальности, неблагозвучия, нелепых нагромождений согласных и т.п.) один немаловажный, больше того, убийственный недостаток. Они удручающе серьезны. Особенно это видно на примере наиболее совершенной с точки зрения техники стиха баллады Игоря Северянина.
В самом деле - существует традиция жанров и форм. Можно ли написать трагедию в виде сменяющихся рондо или триолетов? Можно ли написать политическую инвективу в виде цикла танка или хокку? Думаю, что теоретически можно - но при одном важном условии, а именно - деканонизации формы, пародийного снижения ее, придания ей бурлескового звучания, овладения поэтом иронией и самоиронией. В рецензируемой балладе я отчетливо вижу ряд удачных шагов в этом направлении - использование просторечия ("укорот", "изгаляться" и т.п.), пародийное озвучивание газетного штампа, свободное, раскованное построение фразы. Как еще одну несомненную удачу отмечу уход от другой крайности - впадения в цинизм. Стихотворение идет по сложной грани, не срываясь с нее, оно продолжает жить и сейчас (жить в "политическом" смысле, что с подобными стихами бывает крайне редко) - а это значит, что задача достигнута.

Никита Брагин   12.02.2005 21:56   •   Заявить о нарушении