Заметки на палых листьях

...и в тот момент, когда тронется поезд,
мы впервые встретимся взглядом.
Б. Г.

***

Мы проживали миллионы лет,
царапаясь, зализывая раны,
и про себя шептали: "Слишком рано",
и забывали про простой ответ.
Мы уходили в дальние миры,
выдумывали сказки и причины,
меняли темы, доллары, личины
и подчинялись правилам игры.
И нам казалось, что прожить легко,
не рыпаясь, меж красным и зеленым,
и набирать чужие телефоны,
и ежиться под холодом гудков.
Но наступает странное "сейчас",
и что-то незаметно изменилось,
и проявляет божескую милость
тот, что когда-то позабыл про нас.
И тянутся тугие провода,
и забываем мы про "до" и "после",
и проникает через время голос,
и лексикон теряет "никогда".
Танцует вихрь предосенних дней,
на прочность проверяя слово "двое"...
И чувство безграничного покоя.
И ощущение моей руки в твоей.

***

Экзюпери - мы с тобой говорили об этом, помнишь? -
все наврал про тех, кто, оказывается, в ответе.
На этой планете слишком уж сильный ветер
и слишком уж медленно ездит "Скорая помощь".
И меня давно подмывает сложить костерчик
из отучающих действовать умных книжек.
Оба знаем - попытка стать хоть немного ближе
обернется тысячей пугающих многоточий.
Мы, наверное, сумеем смириться с эхом
и молча смотреть друг на друга, не прикасаясь,
пока не пересечет, не смоет дождей косая,
пока не станет совершенно некуда ехать...
Но вне всякого расписания отправляется поезд
для взрослых людей, склонных к бесплатному риску.
"So close - no matter, how far". Удивительно близко.
Вскочить на подножку. И в путь. Знаешь, еще не поздно.

***

Этот морок, этот город -
ветер и гранит.
Богу не до разговоров -
пусть он нас хранит.
Птицы покидают гнезда,
составляют клин.
На страницы старой прозы
каплет парафин.
И волна снесет небрежно
замки на песке.
Тонкой жилкой бьется нежность
на твоем виске.
Стали мы умней и старше.
Ангелы трубят...
Знаешь, это очень страшно -
потерять тебя.
Пчелы в телефонных сотах...
Ты мне расскажи,
как опять ловил кого-то
вечером во ржи.


***

Рядом с тобой - нахожу себя и теряю память
о тех, чей язык, раздвоенный и эзопов,
мне, прямой, как рейсшина, - чужд и противен.
и разгоняю ядом сочащийся серпентарий,
и - наконец-то! - сдираю липкую паутину -
подарок чужих, в мои заглянувших окна.
Рядом с тобой - почти отвыкаю думать
о том, что как-нибудь меня соскребут с асфальта
и белым по контуру обведут отпечаток тела,
и скажут, что не очень хорош рисунок -
взрослые редко удачно работают мелом, -
потому что, кажется, я отвыкаю - падать.
Рядом с тобой - согреваюсь, забыв про осень,
про тех, кто скальпелем по живому упорно правил
и клещом чесоточным ходы прогрызал под кожей.
Хороша метафора? Смеешься? А я - серьезно.
Пью тебя... по глоточку... еще чуть-чуть... осторожно...
Знаешь, "мы" - существует. И это - правда.
 
***

Приезжай. Потому что на верхней полке
все не совсем реальное, все другое.
И эти рельсы, неисчислимо долгие...
и в четыре утра шебуршащее Бологое,
в котором проснешься всенепременно
и вряд ли удастся срубиться снова...
две сигареты в тамбуре... и измена,
для которой мы ловко находим повод...
измена остаться одному на перроне,
пару метров не дотянув до встречи...
А что, кстати, расскажет сонник
об этом нам - напуганным и калечным?
Люди порой играют в странные игры.
По счастью, мы - это мы. А они - они.
Приезжай. И путь это будет эпиграф
к тому, что нам еще предстоит хранить.


***

Понимаешь, Волшебный Зверь... из десятков наук
мы зачем-то упрямо зубрили ту, что учила печали,
себя обрекая на проигрыш заранее, изначально -
амнезийные птицы, что забыли дорогу на юг.
Заражались дурной привычкой все обращать в слова,
слова тускнели, сводясь к нулю и к абсолюту.
А те, кто пытались вдохнуть - рассыпались салютом
в небе поддельном, помеченном "made in Taiwan".
Поднимаясь устало по самой длинной из лестниц,
забывая смотреть под ноги, спотыкаясь о недошедших,
обращаясь к знахарям в надежде, что боль зашепчут, -
на предпоследней ступеньке узнали, что значит - "вместе".
И как бы ни кончилось все - а мы знаем, что все конечно -
дай нам сотню сердец - все равно не станем богаче.
И в бессчетной попытке снова что-то переиначить
стрекочет шестое чувство, словно сверчок за печкой...


***

Кукушка накукует десять лет -
пусть далеко, но с правом переписки.
Ах, королева... ну какой крикет!
Я зафиксирую на палых листьях
историю о том, как тесен мир,
куда он катится, как мало нам осталось,
как манекен садится за клавир
и бьет по клавишам - фальшиво и на жалость,
что лето кончилось, что близится зима,
что в комнате не греет батарея,
что я который день схожу с ума,
а он все держит... уж сойти б скорее...
о том, что я опять ищу тепло,
и что старушки падают из окон,
о том, что кашу любит кашалот,
о том, что все мы злы и одиноки,
о том, что ночь не отличить от дня,
когда она приходит в белом платье.
О том, как я хочу его обнять...
и никогда не размыкать объятий.

23-24.08.02 г.