9 01 1905

Шли попы, шелестя оперением риз,
Шла платочная, пёстрая, сытая паства…
Пред ними, как первый, ухваченный приз,
Возвышалась икона…, почернев от лукавства.

Крёстный ход разрастался, вбирал блудодеев,
Черной сотни прилежных и важных служак,
Фарисеев, глумливых монахов, халдеев…
А с иконой - вожак…

Они все очень ждали явления чуда,
И умильно крестили раззявленный рот.
Ну а он улыбался…, как новый Иуда,
Озирая насмешливым взглядом народ.

Пели песни и пряники жадно жевали,
Отголоски Сиона и мутная пошлость словца
Разговорами бойкими межевали
Улицы тело с начала и до конца.

Вдруг замедлили шаг, вышли к Зимнему,
Стали.
Друг на друга взглянули и снова грянули песнь.
Но увидели лишь кусочки летящей  стали
В медное, страннолюбивое поднебесье.

И, ломая ближнему рёбра, прогнулась толпа
И бежали попы, все хоругви упрятавши в снег.
От столпа до столпа, от столпа до столпа…
Перебитый, кровавый бег.