К И. Бабелю

Дон Кихоты пробуют мельницу лопатами.
Все. Не перемелется. Ну и черт с мукой.
Все равно я к вам вернусь, молодой-подлатанный,
Больше не желающий полюбить покой.

Но пока страдания органа фиброзного
Требуют хождения в те края земли
Где не знали Бабеля. Как его тифозного
Казаки-погромщики по полям везли.

На далеком острове после дела пьяного,
После драки пламенной аж до немоты,
Бабеля не кутали в одеяло рваное,
Чтоб его не мучали кочки да кусты.*

Там никто не ведает, что ему тифозному
Две дороги выпало и кончины две:
В чешуе селедочной с мухами навозными
Или от товарищей дырка в голове.

На далеком острове всем дают по паузе,
Каждый там на паузе страусом торчит...

А о чем поговорил с ним товарищ маузер
Знает только Яуза, но она молчит.

Казаки-разбойники с недоразумения
Тоже где-то сгинули погуляв сполна,
Но вот что удивительно: столько удобрения,
Много удобрения, а толку ни хрена.

Я приму за упокой органа фиброзного,
Дверь тихонько притворю и отправлюсь вдаль,
А вернусь, не стану врать ничего серьезного,
А поставлю памятник – лошадь на рояль.

Потому что музыка для мероприятия
После мордобития поважней муки...

А говно на клавишах – это демократия!
А говно на клавишах – это пустяки!
_________________________________________________
* "...По пути отступления казаки срывали злость на мирном населении, устраивая еврейские погромы... Однажды Бабель не выдержал и попытался вступиться за избиваемых. Идейные разногласия товарищей по оружию быстро выяснили при помощи кулаков, причем Бабелю порядком досталось. Потом казаки уложили его на тачанку и долго возили за собой, не покидая в самые опасные моменты, - сначала Бабель отходил от побоев, а потом заболел тифом."
Вадим Татаринов, "Притяжение Бездны".