C оболом во рту

В Царствии Божием купишь хоромы
На данное бедным из щедрой руки –
Доллары, йены, копейки, сомы,
Камни… Косые взгляды, плевки
Тоже снимешь в Небесном банке.
Воздвигнешь храм хрустальный, как вскрик,
Иль выроешь пальцами погреб-ранку
На теле рая. Один старик
(Он умер в прошлом году от рака
В свои неполные двадцать семь)
Писал мне во сне: "А  з д е с ь  нет мрака,
И солнца тоже, увы, совсем.
Как ясно помню касания снега
К моим горячим живым щекам!
Пиши мне, детка, в альфа-омега
Моих скитаний – в седьмой вигвам
На Тесной улице, близ лачуги
Поэта третьей иль пятой руки.
Ах, как пичуги певали фуги
На бренном древе!.. Здесь нет тоски:
Я просто привык скулить… Просыпайся".
Этот парнишка вырос из мантр,
Имел возлюбленных, а не пассий,
В кармане пылился лелеемый Сартр,
Гитара стонала, смеялась, визжала,
Кудлатые мальчики пялились в рот…
Толпа провожала… Смерть прятала жало… 
А гроб был похож на зияющий грот. 
Казалось мне, не было проще и чище
Души: не зрачки, а – гляди! – светляки.
Ушёл налегке, не обрадовав нищих:
С оболом во рту, на глазах – пятаки.
На эту валюту не выстроишь храма.
Ладони пусты. Бог отпустит в кредит
Коры, голых веток. Не стройте вигвама.
Раздайте на храм, Он вернёт депозит.