Плюшевый медведь

   Ирка была как ворона в старом анекдоте, которая полетела в теплые края с утками: Сильная птица, крутая, но …. (далее следует непечатное слово, которое с трудом можно заменить словами "«ненормальная», «странная», «неадекватная») на всю голову. Не слишком обеспеченное детство, не слишком удачные романы, не слишком верные друзья, не слишком радующая работа – все как то «не до…».

  Он был похож на большого плюшевого медведя советских времен, но уже набитого ватой, а не опилками. В детстве был у нее такой. Белый, огромный и лысовато-плюшевый (и было не понятно – как с таким паршивым мехом, белые медведи не мигрировали до сих пор поближе к средней полосе.). Медведь должен был рычать, когда его переворачивали вниз головой (поднять, впрочем, его мог ребенок не менее 10 лет отроду), однако эта проблема решалась просто: локтем под бок, или ногой с дивана – Эррррыоо!
  Странно, когда человек в общем более чем обеспеченный и вполне благополучный вызывает какое-то щемящее чувство, похожее на жалость. Ирке хотелось отдать ему последнюю половину бутерброда, хотя на голодающего он смахивал слабо. Хотелось умиленно смотреть, на то как он бутерброд этот слопает. Хотелось потом подойти сзади тихонечко, обнять и сказать: «Я есть. Если что, обращайся, чего-нибудь придумаем-поможем-поддержим-защитим-спасем-обогреем» … и так до бесконечности. Ирка на «Если что» не слишком рассчитывала и воспринимала этот порыв, как очередной «зехер» подсознания, настырно аукающий из детства. Старалась не обращать внимания и "не забивать голову ерундой", когда «и так в дерьме по горло». Она вообще, порой, бывала до тошноты разумной девушкой, наверное благодаря куче прочитанной литературы.
    Потом старалась «не распускать слюни», «больше слушать – меньше верить», «не принимать близко к сердцу», «не строить планов». А он уже обещал научить ее готовить улиток. Ирка говорила себе: «Это очередной неудачный роман! Я холодная и невозмутимая железобетонная глыба!» Он тем временем свозил ей со всего мира колокольчики, наверняка имея свои сомнения… И всё чего-то делили и спорили ночи напролет, порой чуть не до мордобоя!

    Ирка потянулась в постели. Спать почему-то совсем не хотелось. В спальне было темно, как в пестне про «Задернуты шторы и разобран диван». «Маё сееерце астанавилась, маё сееерце за-мер-ла» - вертелось в голове. Нежно пнула его в бок: « Эрррыо!» - Услышала в ответ.
«Счастье, блин, привалило!» – подумала, улыбнулась и осторожно вытащила задеревеневшую руку из-под его головы.