Чем ты бредишь, что ты мямлишь...

Чем ты бредишь, что  ты мямлишь,
голос тянешь под дискант,
что за непонятный ландыш
поминаешь, комедьянт?

- Этот ландыш – серебристый,
смотрит – в ласковую синь,
там небесных декабристов
заклюет династья  Минь.

Вот и я – талант слабеет,
испаряется азарт,
там, где раньше видел перед,
ощущаю нынче зад.

Над Мамлеевым ли млеешь,
над Асадовым ль храпишь –
все о юности жалеешь,
все о младости скулишь.

В хороводе жадных женщин
облетают волоса,
изо всех щелей и трещин
смотрят сучие глаза.

Лишь одна, которой больше
всех иных болел, горел,
на меня не смотрит больше,
потому как постарел.

- Так прижмись ко мне главою,
некогда веселый  друг,
стыдному отдавший вою
наш полуденный досуг.

Мы с тобой старье, обноски
брошенных любовью душ,
так прижмемся ж  по-сиротски
и по-мужески к тому ж.


Помнишь, дев ласкали вместе
по дубравам и лугам?..
Я тебя бессилья мести
не отдам и не предам.

Станем жизнь неблагодарну
благородству поучать,
и воспоминаний рану
не позволим ковырять.

Будет целью совершенства,
и слиянием  - предел,
если в мире есть блаженство, -
наш искать его удел.
……………………………
И пошли они сутулясь,
не подвластные скорбям.
Вслед  судьба смотрела, щурясь,
вся в слезах, чего уж там.