птица-море, птица-дерево

я ослеп, я ослеп, протяни мне ладонь, разломи хлеб,
исказились черты огня во мгле,
маяки за облаками гаснут один за другим.
эхо шагов эпох. Элохим.

я засыпаю, рассыпая искры, я засыпаю, целуя руки твои – листья.
рифы внутри меня – пена у рта, волны и грим – качающаяся черта.
губы зари пьют вод зеркала
этих свинцовых дней,
этих свинцовых шаров – огней –
твоих маленьких безумств в полынье, на глубине сто тысяч лье, сто тысяч лет,
на глубине – во мгле,
где нет ничего –
где нет ничего совсем.
я ослеп, я мотаюсь прилипшим клочком бумаги на колесе.

словно иней – шорох, словно снег – глаза сквозь шторы,
по льду катится вал, взасос – смерч, ал горизонта меч.
белая симфония окна, белый шум машин, стирающих воспоминания щупальцами шин.
а я как бутылка, только мертв джинн,
а я как осколок, механизм без пружин.
и тонкие ткани теней тонут
твоих желаний в пустых вагонах.
а поезд-город все мчится, числа
смакует голод холодных мыслей.

о, словно галька твои волосы – окаменело шуршат под ногами.
о, птица-море, о, птица-море, несмело, судорожно нагая…
о, птица-дерево, о, птица-дерево, крылаты ветви –
вплетаешь голос свой как ленты в прохладный ветер.

трещины скрюченно пронзают воздух,
и скрип уключины весла на звездах –
лодка дождя вступает в бездомный лес,
лодка дождя качается под мерный плеск.

расстегни мне лицо своими губами,
худые форточки кашляют дымом.
кто в кого продавлен всеми своими углами?
над морем – солнце, под морем – имя.

о, танцующая на агонии черты точка –
я забыл, как тихо плыл по воде
ее почерк.

о, танцующая на агонии черты точка –
я забыл, когда я был тобой
этой ночью…

31 июля 2002 г.