The beach Dolphin Пляж

Meduas melts under the sunshine.
The living tissue is poured with brine.
Is shed from wound the invisible blood,
Turning the dry sand into mud.
And the sea's heart is beating nere.
A little bit closer,and it'll take you from here.
The sea will shelter if it's closer this time.
Will cover with itself the bits of slime.
The stupid sun with its stare rests,
Glitters on the body of the unknown guest.
The hot sand,the harmfull grains.
Medusa cries,medusa feels pain.
It sees the suds of the sea,
But it's impossible to get free.
It looses its power by littl drops.
Little by little it looses its hope.

All is as usual,empty and ditched.
The wind is petting the weary beach.
And into the infinity of the blue sky
Birds with white wings fly.
There's neither pain nor fright,
Only the salty rocks look white.
Only the tired sun turns red.
About its curiosity begins to regret.

And I was there,near the shells,
And I was admiring the fancy hell.
Looking at it right on the spot,
And was stronger even than God.
Medusa melted in fron of my eyes,
And it seemed like I heard its sighs.
And I wouldn't leave it,it was so hot,
But begin to sting it should not.


Медуза тает, об берег жжется.
Живая ткань водицей льется.
Кровь-невидимка из раны хлещет,
Скользя по каменным зигзагам трещин.
А моря сердце вот тут же бьется,
Еще чуть-чуть и волна коснется.
Еще чуть-чуть и море смоет,
Кусочки слизи собой укроет.
Тупое солнце уперлось взглядом,
Блестя на теле морского гада.
Крупинки боли, песок горячий,
Медуза дышит, медуза плачет.
Медуза видит морскую пену,
Но невозможно сбежать из плена.
По капелькам малым силу теряет,
Все меньше и меньше, она исчезает.

Все, как и прежде-море и скалы,
Берег ласкает ветер усталый.
И в бесконечность синеющей дали
Птицы на белые крылья упали.
Нет ничего- ни тревоги, ни боли,
Только белесые камни от соли.
Только усталое солнце краснеет,
О любопытстве своем жалеет.

И я все видел, ведь я был рядом,
И любовался чудесным адом.
Смотрел, и море руками трогал,
И был гораздо сильнее бога.
Медуза таяла льдом в ладони,
И мне казалось, что она стонет.
Я бы наверно не стал ее плавить,
Но ей не надо меня было жалить.