из очень ранних послечувствие

Тихо. Безрадостно. Бесчеловечно
За бессердечьем следит бессердечье.
За нелюбовью следит нелюбовь –
Жидкая кровь, да холодная кровь.
Не было повода непониманья
За нестраданьем следит нестраданье.
За расставаньем проследует вечность.
Тихо. Безрадостно. Бесчеловечно.

Я тебя ласкаю, а мне ли до ласки.
Я тебя жалею. По мне ли все это.
Хочешь, стану на ночь рассказывать сказки?
Хочешь, я расстанусь с верой поэта
В то, что грело солнце ласковой кошкой,
В то, что жили люди – спящие дети,
Знающие счастье. Жили. Но в прошлом.
Хочешь, я забуду петь о поэте.
Хочешь, я останусь тихою тенью
Крохами довольна, да даром пригрета.
Наспех распрощаюсь с царственной ленью…
Ты меня не слушай. По мне ли все это…

Убегаю. Ухожу. Уезжаю.
Закрываю и замки, и задвижки.
Мне не нужно божьего рая,
Остановки и передышки.
Мне не нужно щедрой награды –
Не ношу ни серьги, ни бусы.
Мне вообще ни беса не надо.
Только, чтобы ты не вернулся.
Потому, что я тебя не смогу прогнать.
Потому, что если все повернется вспять
Или мне, или тебе все равно висеть.
Потому что нелюбовь расставляет сеть.

Когда-то было, а что осталось.
Такая малость почти забылось.
Четыре вздоха, табачный запах.
В огромных лапах такая кроха.
Но это в прошлом, а нынче стужа.
Никто не нужен. Тепло и пошло.


Я опомнилась. Спасибо.
Это ты напомнил мне,
Что глумлива и спесива
Я не тень в твоем окне.
Я совсем другое что-то.
Может лучше, может хуже.
Для падения и взлета
Никакой мудрец не нужен.
Я опомнилась сегодня
И опять тетрадь открыла
И сказала, мне угодно
Быть прозрачно-легкокрылой.

Когда мне станет не о чем писать,
Я улыбнусь и стану самой старой.
И возвращусь к одной из самых старых
Привычек
Полагать
Что счастье было
Безмерным.