В потоке сознания, не сознавая ничего

Зачем меня ты позвала,
Туда, где выпасы телят
Макару сдаться не хотят?
Он там их вовсе не пасет.
Так кто же нас тогда спасет?

Когда? Когда мне повезет?
И у меня петух снесет
Двух стройных, нежных, милых кур
Чу… Умирает штукатур, сон потеряв, от женщин-дур,
А кот, паскуда, все: «мур –мур».

И рифмы мечутся, дрожат,
Как нож, когда в руке зажат.
Мы возвращаемся назад,
Не ждет нас город Ленинград,
Как, впрочем, и Новосибирск.
И разболелся вдруг мениск.
И  страсти кончились, мой друг.
Мы вкруг себя начертим круг
И черт кудлатый прыг, да, прыг.
Копытом мерзким брык, да, брык,
Но не пускает на простор
Из мела круг.  Мой глаз остер.
Я вижу тысячи зарниц.
История припала ниц.
И бьется эпилептик-царь.
Редеет над болотом хмарь.
Кикимора и водяной
Сейчас придут играть со мной,
В последний раз, как в первый раз.
Я закрываю правый глаз,
А в левом светится алмаз,
А губы только: «Was ist das?»

Так что же это? Где оно?
Вода обращена в вино,
Все остальное в деньги. Да?
Хохочут дико господа,
Слюна стекает на капот
И «мерседес» урчит, как кот.
Бредет по улицам народ
На праздник города, как скот.
Веселье, блеск, пространства треск.
В кустах насилуют невест.
Все хорошо и дождь пошел,
И Землю прежней он нашел.

От туч всю жизнь темным-темно.
Разбито глупое окно,
А капли крови на стекле,
Как черви в пахотной земле.
И мертвый бомж печально строг.
Я режу праздничный пирог.
Растет мой сын, глядит в окно.
Ему светло, а мне темно.

Все это бред. Несут обед.
Мне не дадут, ведь я – скелет.
Я в Лавре Троицкой лежу,
С ума из века в век схожу
И превращаюсь в пыль, а пыль
Та, что накроет монастырь,
Когда монашенки помрут,
В бреду, нагие, на юру.

Кручу юлу, она звенит.
Я гладко выбрит и обрит,
И свечка тусклая коптит.
Бумаги роет, паразит.
Он полицейский, все ему
Позволено здесь одному.

Поэма все растет, растет,
Как в джунглях влажных дождь идет,
Как при лавине снежный ком.
И развалившийся роддом
Не привечает никого,
Лишь только Бога одного.
И вновь рождается Иисус,
И появляется искус,
А вместе с ним цепочкой бус,
Грехи от мокрых, грязных чувств.
И все прут в Рай, за роем рой.
Мне в Ад чуть-чуть дверь приоткрой.
Я не усну и загляну
Оттуда в эту сторону.

Молчит осел, бредет без сил,
В пустынь от отческих могил.
На бархате нашел я блеск
И не понадобился секс,
И вожделение молчит.
Как совесть, мой живот урчит.
Все хорошо.
Что хорошо?
Не стоит продолжать еще.