Четырнадцать граней поэма в тостах

 Однажды автор предлагаемого Вашему вниманию творения озадачился вопросом: "Сколько граней у граненого стакана? "
       И так как в тот момент стакан находился у автора в руке, он не преминул незамедлительно пересчитать их. Оказалось, что у граненого стакана ровно 14 граней. (Впрочем, как выяснилось впоследствии, бывают стаканы с двенадцатью и даже двадцати одной гранью.)

Из этого житейского наблюдения родилась поэма:
       
       * Ч Е Т Ы Р Н А Д Ц А Т Ь * Г Р А Н Е Й *
       
       (Мужская поэма в тостах)

Тост первый


Неразрешимая дилемма:
не пить, иль снова пить вино.
Ведь выпить лишку – не проблема,
вот не нажраться – мудрено.

Душа, горячая не в меру,
уж предвкушает: Счас взорвусь!
Мне запалдло цедить мадеру,
как битый предками француз.

Ему слабо махнуть красиво,
лихим движением руки.
Один бокал аперитива
сосет весь вечер.
Мужики,

Так пить нелепо и погано.
Ты мне на стол поставь ведро.
И дозу менее стакана
не примет грешное нутро.

Я ж не француз, скажу вам просто,
пока не выдохлось вино,
что пить без повода и тоста
и непотребно, и грешно.

Склоняю смысл короткой речи
к тому, что повод под рукой.
Ведь чем не повод наши встречи.
Конечно повод. И какой!


       Тост второй


Пока не слышно прибауток,
закуски высятся горой,
так сократим же промежуток
от первой рюмки до второй.

Наполним звонкие бокалы,
мензурки, стопки, стаканы.
Но просто выпить – это мало,
мы поболтать еще должны.

И я традиций не нарушу
и, как в седую старину,
свою задрипанную душу
аж на изнанку распахну.

Смотрите, вот она какая,
кто говорит – нехороша,
и блудодейка, и святая,
простая русская душа.

Итак, без лишних проволочек
нам должно души промочить.
А как? Прочтите между строчек,
не мне ж вас этому учить.


       Тост третий

Когда Господь по мере сил
лепил людей из красной глины,
всех изначально поделил
на две различных половины.

Одни прекрасны, в них игривость
и, как березоньки, стройны.
Другие, где же справедливость,
и кривоноги, и страшны.

С тех пор, едва начавши бриться.
живем заветною мечтой:
хотя б на миг соединиться
с благословенной красотой.

Любимой киске, птичке, рыбке
мы посвящает свой порыв.
За мимолетные улыбки
на все готовы.
И схватив

одной рукой шашлык по-карски,
другой стакан на двести грамм,
мы гаркнем хором по-гусарски:
За здесь присутствующих дам!


       Тост четвертый

Один из главных корифеев,
гроза ленивых школяров,
служил профессор Менделеев
в палате меры и весов.

И раз в неделю, не без блата,
по понедельникам с утра
он получал ректификата
примерно литра полтора.

Почистить линзы в микроскопе,
что громоздился на виду.
Но мы ж не в чопорной Европе,
чтоб тратить спирт на ерунду.

Замкнув притертые бутылки,
чтоб не добрался лаборант,
перебирал свои пробирки
ученый малый, но педант.

А поутру, тряся с морозу
заиндевевшей бородой,
пил эликсир, разбавив дозу
дистиллированной водой,

тугим нутром интеллигента
ловя волнующий момент,
имея цель эксперимента
найти живительный процент.

А в наши дни известно четко,
спроси любого дурака,
всяк объяснит: должна быть водка
никак не меньше сорока.

А лучше больше – будет злее,
чтоб прояснилось в голове.
Не зря товарищ Менделеев
имеет памятник в Москве.

Он нам протягивает руку
через минувшие года.
Давайте выпьем за науку.
Мы без науки – никуда!


       Тост пятый

Учили нас, (по крайней мере
того, кто ездил на метро),
что секса нет в эСэСэСэРе,
а есть любовь к Политбюро.

На "отчего родятся дети" -
ненарушимое табу
нам вбили, кол теша на лбу,
но все кончается на свете.

Когда, спасибо перестройке,
всем стало все разрешено,
герои русского кино
вдруг очутились в мягкой койке.

И мы, слюнями исходя,
им подражали, как умели,
и, вроде, были все при деле,
любовь до секса низведя.

Привыкнув к дамам в стиле ню
(теперь подобное не внове),
в душе тоскует по любови
благополучный парвеню.

Нам недоступный уголок
пусть остается в тайне женской.
(Зачем я, Господи, не Блок,
хотя б Андрюша Вознесенский!..)

Полней бокалы набуровь,
       чтоб, завершив плетенье текста,
       нам дружно выпить - за любовь!
       (но все равно с оттенком секса...)

       Тост шестой

Как обходились лет за триста
во времена Карамзина,
ведь даже славный день танкиста
стаканом доброго вина

не отмечали, бедолаги,
живя невежества среди,
хоть и тогда по части браги
мы были многих впереди.

Да, нелегко живалось встарь,
недаром брат вставал на брата,
им был неведом календарь
от гос-полит-просвет-издата.

Неужто мы с тобою, зема,
пропустим хоть одну из дат.
И за работников химпрома
не вмажем двести пятьдесят.

Я ж не беспамятная чурка,
кому страна не дорога,
и не обижу металлурга,
артиллериста, рыбака.

А уж в канун Восьмого Марта
вся содрогается земля,
когда синхроннно и азартно
звенят каскады хрусталя.

И в этот день, по крайней мере,
я всех вас, женщины люблю.
Сам распахну тугие двери
и даже место уступлю.

Ах, Март, повеса и проказник,
обалдевают мужики.
Как хорошо, что этот праздник
изобрели большевики!


       Тост седьмой

Наш мир подлунный прост, как творог,
в нем все не ново, все старо.
Когда нам несколько за сорок,
пихают бесы под ребро.

Не совладать с настырным бесом,
натуру не перебороть.
И мы косимся с интересом
на обольстительную плоть.

Когда ожившие молодки
при первых проблесках тепла,
сняв надоевшие колготки,
подставят солнышку тела

и загорают у воды
в одних полосочках-бикини,
я сам, припав к стопам Богини,
целую легкие следы.

Ее улыбка душу плавит
без автогена.
Неспроста
владеет миром, миром правит
и мир спасает красота.


       Тост восьмой

Поймать бы маленькую рыбку
на металлический крючок.
Не совершил бы я ошибку,
как пресловутый старичок.

Не стал бы требовать корыта
и крытых тесом теремков,
а непредвзято и открыто
я б заявил без дураков,

держа затейницу за хвост:
Хочу, чтоб женщины любили,
чтоб член стоял, и деньги были!
И это самый лучший тост.
 

       Тост девятый

«Агдам», «Агдам», при этом слове
трепещет чуткая душа
у записного алкаша.
Уже и мелочь наготове
зажата в потном кулаке,
а по невыбритой щеке
течет, течет слеза восторга:
Уж он то нынче будет пьян,
а дружный коллектив винторга
враз перевыполнит свой план.

Люблю, хоть режьте на куски,
и дни рожденья, и крестины,
поминки, свадьбы, именины,
и в чистом поле пикники,
и юбилейные банкеты,
и презентации-фуршеты.
Везде, где пьют, я тут как тут,
но все ж милее мне раз во сто
фуршетов разных пьянка просто,
всего за несколько минут
организованная наспех.
Стакан, другой – и души настежь
и задушевный разговор,
а коль приспичит – на забор…


       Тост десятый

 ПЕССИМИСТ:

Все дрянь – здоровье и погода,
опять не выспался с утра.
С получкой тянут по полгода,
и не ложатся мизера.

И президента подменили,
и доллар скачет, как блоха.
И никогда у нас в России
жизнь не бывала так плоха.

 ОПТИМИСТ:

Не стоит понапрасну охать
и даром портить аппетит.
Все обстоит совсем не плохо
в сравненьи с тем, что предстоит…


       Тост одиннадцатый

На кухне стынет праздничный пирог,
он аккуратно вынут из духовки,
на скатерти потеют поллитровки,
и гости снег сбивают о порог.

Пока не завязался разговор,
и все еще так вежливы и чинны.
И предлагают женщинам мужчины
попробовать салат из помидор.

Налив одну, потом еще одну,
а после третьей рюмок не считали,
смакуя заливное из кефали
нахваливают умницу-жену.

Вот гвоздь программы – праздничный пирог,
он вносится торжественно и строго…
…Чтоб быть счастливым надо так немного,
лишь свой уютный маленький мирок…


       Тост двенадцатый

Всему на свете есть причина.
И женщин красят неспроста
две рюмки виски или джина
внутри мужского живота.

Бывает, смотришь трезв и робок
с тоской на даму визави.
а стоит вскрыть одну из пробок –
и угораешь от любви.

И комплиментов ливень льется…
… Чтоб не вздыхать потом: Увы!..
давайте пить, покуда пьется,
но, не теряя головы.


       Тост тринадцатый

Какие б ни были запасы,
итог, как водится, один.
И человеку русской расы
бежать в дежурный магазин.

С надеждой шаря за подкладкой,
опустошая тайники,
на благоверную с оглядкой
загоношились мужики.

Из дома выскочил гонец,
несясь проторенным маршрутом.
Молчим, ведя отсчет минутам.
И он явился, наконец!

О чем, бишь, мой не слишком гладкий
и непричесанный стишок.
Последний шкалик – самый сладкий.
Не откажусь на посошок.


       Тост четырнадцатый

Я убежден, не ошибусь,
предположив, что всем знакомы
такие гнусные симптомы:
В глазах темно, неровный пульс
то скачет, то почти не бьется.
Башка трещит, вот-вот взорвется,
как перегревшийся котел.
Во рту заночевал козел,
Трясутся руки, под глазами
мешки, лицо белей листа.
И нет бумажника с часами,
а память девственно чиста.

Узнали? Да! сие мытарство –
расплата за вчерашний пир.
Но есть надежное лекарство,
хоть и старо оно, как мир.
Лечи подобное подобным,
и, чтоб не треснула башка,
сто пятьдесят с размаху ё..ем,
а лучше, кружечку пивка.

Непьющий пива поутру
мне подозрителен, ребята.
Не пропивают ползарплаты
лишь резиденты ЦээРУ.