Крыла вектором из книги

ЛЕСНОЙ РЕМОНТ

Оленьи свитки над неслышной стаей
сплела и засучила в ночь трясин,
а он жёг веткой сердце горностая,
уткнувшись клювом в серебро гардин.

Потом изгиб ветлы над утлой кровлей,
над кровью нерасплаканного сна
он целовал пыльцой в тугие брови
и оживал меня с самшитового дна.

Летела лань над изразцами пальцев:
сквозь сарафанную метель и ждаль,
а губы запинали горевальцев,
а губы им пророчили февраль.

Уже сгущались мифы перелётов;
Икар накапал воском на трюмо...
Меня несло веслом до поворота;-
от поворота - на лесной ремонт.

Простились травы яблоневой стужей.
Лыжнёю талой кончился поход...
А он опять сторечием ненужным
мне положил на пень солнцеворот.-

Хотела иероглифом заплакать,
хотела бронзовым крылом остыть,
но тело спеленелали, словно мякоть,
и рассучили в шёлковую нить.





 
Я ЧИТАЛА СОЛНЕЧНЫХ ПОСЛОВ

Парус и папирус на окне
мне тебя расколдовали земляникой.:
Кажется, что вязью на волне
в сфинкса скиф хрустальностью проникнул.

Я тогда не знала, что вода -
это воробьёв льняные слёзы!
Я не ведала, что прячут города
в сокровенности египетских берёзок.

Бросила на камни карусель
чёток, затаившихся в мечети;
застелила поручейником постель,
чтобы одиночиться столетье

без твоих озёрных теремов,
без плечей, без плачей, без потребы.
Я читала солнечных послов
журавлиной клинописью неба.

Но под утро ты сошёл с креста,
ветер отпустил прикосновеньем
к меховому крылышку клеста,
к азбуке целительных кореньев.

Я разжала повитухою ладонь,
чтобы тронуть тетивою кожу,
чтобы тело запахнулось посолонь
под набрякшую ножом рогожу.





 
ОСКОЛКИ ПАМЯТИ

Колокола зажгла в медведях.
Янтарным соком напоила из руки,
а ты, как аист, завернувшись в пледе
перебирал мне ночью позвонки.

Но болью захлебнувшись на изгибе
твоих коленей, стёртых в бахрому
я чувствовала иволгою гибель,
как Волга чувствует ушкуйную карму.

Тебя в высоких соснах приручили
мои невесты солнцепёком и дождём,
Но ты не знал: брусника ли, грачи ли...
и на какой поляне ты рождён.

А я опять журчалью и ключами
крошу безумье в ласковую речь
и лебедью тревожной источаю
по пёрышку себя в стальную печь.

Забудь меня запевом и запоем
в беременных рябинах по утру,
лишь пусть тебе мерещатся те двое,
что каменеют поцелуем на ветру.







 
ОГНЕННОЕ ВДОВСТВО

Ветла смеётся на цветени роговицы
и в спицах суетится муравьём.
А мы разливом яростной седмицы
узоры инея сдаём орлам в наём.

Нам хорошо знаменовать июлем
кривые лепестков, прямые трав
и обходить засовы караульных,
себя на крыльях чибисов распяв.

Тебя русалки заплетают в ожерелье,
плеская радуг синеокий перезвон.
Не волховать размахами апреля
нарушевшему ягоды закон.

Морочьте в облаках заплат рубахи,-
мне с ним косой отгрезилась зима!
Перед разлукой этот воздух пахнет,
как досталью хмельные закрома...

Кто не придёт пожариться кремлями -
того из струга разшабашит Енисей!-
И долго будут вдовы тополями
скорбеть по горло в огненой росе...