Грустника 3 лукошко

***
Не играй в осторожность.
Ведь уже завтра прилетит самолёт
и заберёт все наши осколки,
пестики и тычинки,
чтобы развеять их над Южным полюсом.

***
Я никогда не видел перевёрнутого неба.
Сначала мне показалось,
что это твой запах
и на него слетаются игрушечные медвежата.
Но потом я понял,
что это всего лишь моё отсутствие в тебе.

***
Сны – как выстиранные рубахи:
малы, прозрачны и безнаказаны.
Но это ещё не конец!
Это просто я лежу на холодном кафеле,
тихо прикрытый твоей одеждой.

***
Выгуленный до смерти Город
хочет видеть только нас.
Он просит росы с твоего лица,
просит скорого выздоровления
из непрекращающихся объятий.

***
Когда ты забыла своё поражение
и шёлковой ресницей прикоснулась
к моим засохшим в смородину ветвям –
кто-то очень неправильный сделал «Стоп кадр».

***
Где-то внутри сердца живёт нежень.
Он мягкой голубикой касается твоих сосудов,
отузоренных неплакучим Солнышком;
он пристраивает в твои ясли своих малышей.
Я этого не чувствую и уже не вижу.
Мой нежень покинул меня.

***
Мы будем стоять у светофора
и ждать голубого или серебрянного.
И когда это всё таки произойдёт –
мы не станем переходить улицу,-
мы только попытаемся остаться в живых.

***
И пришло похмелье…
И письма превратились в гобелены,
а птичий гам застрял в горле.
Меня парализовало земляникой и памятью:
у меня не было сил открыть тебе дверь.
Прости.

***
Если выкрасить всю комнату в чёрный цвет,
зашторить намертво окна
и лечь вдыхать отсутствие пространства,
то в углу на полу слабым изумрудным светом
заблестит тонкая кружевная ниточка.
Но я никогда не узнаю,
что это был твой прощальный волос.

***
Когда ты злишься,
то очень похожа на архитектора.:
Стоишь, кусая губы, в ушлу
и гвоздиком вытачиваешь из кирпича
больного воробушка.

***
Они сели пьянствовать на твоих стихах.:
Пили дымящееся пиво,
говорили о Ремизове.
И лишь один заметил,
как в неслыханные узоры
превращаются твои строчки,
смоченные алкогольной влагой.

***
Летом они покрываются загаром,
а ты лепестками…
Весной они растёгивают пальто,
а ты глаза…
Зимой они вспоминают лето,
а ты нет…
Не пойму.

***
Последняя весёлая метель
обернула меня паучком в замочной скважине,
чтобы я подсматривал,
как ты собираешь слёзы
во флакон из-под духов
и стыдливо закрывал лапками
своё уродливое личико.

***
Мы умрём на кончике стебельков…
Будем еле слышно колыхаться пальцами,
дрожать бархатными глазами,
заканчиваться нектаром шмелей…
Нет!
Мы оживём на кончике стебельков.

***
Река – как ты…
Я теперь точно знаю,
что река – как ты.
В тебя тоже нельзя войти дважды,
как и в неё.

***
Я буду не спать пять суток
и рассыплюсь на полевые цветы
в твою муфточку,
чтобы когда ты пойдёшь смотреть проруби на обводник
тебе было что перебирать замёрзшими пальцами.-
Ведь Лета больше не будет.

***
Наши отношения отчего-то похожи на свастику.:
Как-то всё изломано, перекрещено
и ненавистно большинству.

***
Теперь мы манекены. –
В нас тычут пальцами
и смеются.
Наша витрина – фронт.
наша витрина – воздух.
Иногда нас покупают.
Мы – разрешаем.
Мы – продаёмся.

***
Ты сказала:
«Нарисуй то, чего нет!»
Я нарисовал вакуум.
Я нарисовал тебя.

***
Я не верю в Бога. –
Там нет тебя.

***
Когда ты заповедна
и занесена в «Красную Книгу» -
я становлюсь глупым
и неосторожным браконьером.

***
Застывшие лаской в янтаре
не знают времени.
лишь иногда они
с лёгкостью голубиного пуха вздрагивают,
чтобы напомнить о себе,
о своей непокорённой страсти.

***
Мой внутренний Гитлер
ополчается протву всех,
кто видит тебя,
кто помнит тебя,
кто дышит тебя.
Мой внутренний Гитлер
хочет убить тебя,
потому что он не верит в неразделённую любовь.
И он – прав.

***
Тебя посадили на иглу.
и ты наконец-то увидела алые паруса.

***
Нигилисты подкараулят нас
в душной парадной с жёлтой лампочкой.
Они забьют нам рот
и выломают руки.
А потом, когда они удалятся –
к нам спустится Ангел:
он уберёт кровь
и напоит живой водой.

***
Я устал от Ковчегов,
в которых только я, я, я…

***
Монашек приходил…,
тряс бубенчиком,
просил мёду.
Про тебя спрашивал.

***
Сердце мышонком скукожилось
в коготках синички.
Не жалей! –
Это без тебя всегда так.

***
Я ненавижу этих розовых мартовских вестников!
Они похотливей котов!
Они опять утверждают,
что ты не прилетишь,
что ты не любишь меня.

***
Когда ты не приходишь домой –
мне приходится одному

рожать этого огромного ребёнка,
заворачивать его в махровые полотенца
и учить читать.
И так каждый божий день.