неприятность длиной в тебя

Грустится как-то особенно, без обычных всплесков
Рыданий.
Вчерашняя ночь снова была бессонной.
Я даже под утро пошла курить
Мамины сигареты. (мне нравится плыть
в их дыме, стоя на ненадёжных уставших ногах).
А потом я заснула. Видела сон про тебя.
Сны – это всё, чем можно заполнить дыры
В жизни. Ты не думал об этом?… дыры,
Словно в кусочках сыра,
Словно провалы в эфирах
Радио Тишины.
Знаешь, мне трудно это сказать, но я стала совсем другой.
Безразлично играя со всеми, кому нужна.
Выбираю себе каждый день новые амплуа...
Издеваясь. А дома сдираю этого беса, и вою, как волк под луной,
(конечно, молча. внутренне. нет привычки, знаешь ли,
выносить на поверхность боль.)
боль – озлобленное словцо вкуса пьяной вишни.
Боль. Ну, ты уже придавила меня как бетонной плитой,
Что тебе ещё нужно?!…
И так пригибаешь всё ниже и ниже…

Но я знаю одно верное, точное средство
Избавиться от всего: вырваться, выпрыгнуть
Из порочного круга, удрать, не туда свернуть…
Но любой шаг в сторону равен попытке бегства…
Помнишь эти слова?… да. ведь мы жили ими
Когда-то в блюзовых кухонных жизнях,
В слепой единённости рук, в мире, отражённом в друга друга глазах.
В мыслях
О смысле и сути.
Драгоценными каплями ртути
Сочится из ранки кровь. Я не вызову скорую,
Не разбужу маму, пусть потеряю всю её,
Чуть янтарно-светящуюся, капающую и длящуюся
Ручейком по рукам и на пол вниз…
Это мой предрассветный садо-каприз.
Это только сон. Кровь. что ж, наверное, вытекаешь ты
Частичками и капельками из меня. Это болезненный процесс,
Знаю, он может занять полжизни,
Но куда (и возможно ли?) мне куда-то спешить?!…
Разве что… может быть…
В фланелево-нежные,
Мишкоплюшевые лапы смерти…