зеброидное

Затянутая в тельняшку, режет за кругом круг
Девочка-зебра Машка, мой полосатый друг.
Топчет траву в загоне, в небе не видит дна.
Странные боги – кони. Странная и она.
Машка не помнит детства – белые пятна снов.
Если б суметь раздеться из пестроты тонов,
Чтобы забыть усмешки взрослых и малышей:
«Кто-то раскрасил в спешке белым по черному? Эй!
Или полоской черной белый бочок свело?»
Глупо, смешно, зазорно, больно и поделом.
Ходят, как тени, лоси; мулы вокруг снуют;
Выбрал наряд неброский даже гордец верблюд.
Только у зебры Машки ярко рябят бока.
Давит на грудь тельняшка, хоть мечта и легка.
Ночью в пустом зоопарке нет вездесущих глаз,
Машка вздыхает жарко, складывая рассказ
О полуснах, в которых мчит вороной жеребец,
Меря степные просторы. Это ее отец.
И подставляет спинку теплым его губам
Белая ахалтекинка – лучшая в мире мам.
Солнцем согреты степи, в жилах играет кровь.
День сквозь ресницы слепит. Или не день, любовь.
И родилась коняшка, ржаньем прорезав ночь
В пестрой смешной тельняшке, мамы и папы дочь...
Верит девчонка-зебра в выдуманный покой.
Я принесу ей хлеба - белого и ржаной.
Ну, так какого черта переживаешь, Маш?
Поровну белым и черным мир разукрашен наш.
Розовые ладошки у африканки Ко.
И даже у черной кошки белое молоко.