Шторм и прочие жизненные впечатления

Шторм на Курильских островах…
Природа свои чувства взволновала
и музыкой на сейнера снастях
её посланник заиграл начало бала.

Ветрище…
     Ветер...
        Ветерок...
привычный мореходам рок,
обласканными быть ветерком,
чтобы ветрище проклинать потом.

Природа начала с предупрежденья,
закрыла солнце,
    как вначале представленья
в театре свет потушат...
  и последний звон
и ... тишина,
 и лёгкий шепот,
         так и шторм...

С затишья начался, звук бархатом покрыл,
лишь стройный рокот сейнера машин...
Барометр падал постепенно,
(в природе всё вершится немгновенно).

Команда съёжилась в предчувствии беды,
опасны, начинающиеся тишиной штормы.
“Задраять люки!”, “Подтянуть концы!”,
“Проверить как груза раскреплены!”.

Радист в радиорубке с базой
пытается наладить связь,
он с детства болен радиозаразой,
лицом, как говорится, не ударит в грязь.

А капитан вцепился в мегафон,
приказами волнует судно он,
Старпом по палубе летает,
усердно службы  проверяет,

Кончает доктором свой путь,
(Серёгой доктора зовут).
Симпатии Серёга спиртом вызывает
и каждый другом быть его желает!




Кто чаем, или сухарём, кто на тощак
штормов нашествие встречает,
старпом же от природного волненья
снимает спиртом напряженье!

Линейка в штурманских руках
спасительные курсы вычисляет,
там мель, там остров, там маяк,
лишь океан опасностей не представляет.

Идём туда.
        Глубокая вода
накатистой волной встречает,
природа краски растеряла,
всё чернобелым и ревущим стало,

И ветер небо ниже наклоняет,
на мачты облака роняет.
Зевс гром и молнии разгневанно метнул
и долго звук в ушах тонул.

И грянул шторм...

Ветрище гребни волн срывает,
как по барханам Средней Азии гуляет,
метёт позёмкой капельки дождя,
туманом мелких брызг скользя.

Волна “рыбак” на борт швыряет,
в желудке... сердце замирает,
команда все устои аттеизма забывает,
а кок на кухне чёрта вспоминает.

На параходе кухню камбузом зовут,
кок Богом всеми признаётся тут,
В шторма на камбузе посуда крылья обретает
и кока это оч-ч-ень раздражает!

A в это время я...

Рулём кручу туда, сюда,
нос по волне, бортом нельзя.
Борьба с природой, со стеной дождя,
твержу – “…и в этом есть романтика своя”.


Рулём опять неистово кручу,
“О мамочка!” –  беззвучно я кричу.
В немом восторге пребывает экипаж,
становится опасным наш вояж.

В глаза друг другу не глядим,
девятый вал сменяется восьмым,
и снова за волной волна,
нерв натянулся как струна.

Кто я, бессилия мелькает мысль,
песчинка в этом мире,
по жизни шёл, твердя – не поскользнись,
мечтал жить в собственной квартире.

Хотел иметь семью, хотел не затеряться,
хотел по жизни просто – улыбаться,
иметь деньжат и в славе моряка
покинуть к тридцати пяти моря....

Теперь рулём давай крути,
борт под волну не подводи,
и за мечты приходится платить
вопросом – “Быть или не быть?!”.

Впервые слово “УТОНУТЬ”
мелькнуло, обожгло, застряло...
“Готовым будь, готовым будь,
кажись на будущее шансов мало!”

Смирился, успокоился, повеселел,
(сознанье обречённости способствует веселью),
смотрю вперёд и … радуюсь волне,
страх превратился в наблюденье.

Слежу за штормом, насмехаюсь над собой…
машина контролирует движенье,
наш сейнер мал, но силы в нём с лихвой,
его уверенность бодрит, несёт успокоенье.

И снова в мысли ухожу...

...скитаньями я начинал по мореходкам.
Прибалтика, Херсон, Находка
узнали многосплавный темперамент,
наставники решили: – пусть моря исправят!


Я в самоволках часто пропадал,
учить предметы регулярно забывал,
на танцы и с подружкою гулять...
Приоритеты не умел я выбирать!

Устали от меня вожди по комсомолу,
торжественно изгнали из своих рядов,
и визу на загранку запороли,
идейно я туда был не готов.

И в наказанье – оказался в рыбаках,
болтаюсь в неприветливых штормах...
за пару лет их много повидал,
но этот шторм тем в памяти застрял,
что я себя по новому узнал.

Узнал свой страх, свои желанья,
и жизни небольшие растоянья...

Шторм нас испытывал всю ночь,
под утро стих, умчался прочь,
но океан ещё надолго сохранял
волны искрящийся могучий вал.

А солнце по-особому светило,
прозрачность воздуха на палубу манила,
команда шторма разрушенья устраняла,
спал капитан, энергия старпома удивляла.

И жизнь по-прежнему помчалась,
от шторма следа не осталось...

Но через годы жизненных волнений,
когда в желаниях испытывал сомненья,
когда мне мелкою казалась жизнь,
когда ни в чём не находил я смысл,
я помнил на Курильских островах
тот шторм, свои желанья и свой страх,
и понимал, что жизни смысл
простой и ясный – сама жизнь,
и с благодарностью я помню этот шторм,
и с новой силою в моря влюблён!

Сахалин – Лос Анжелес.
1988 - 2000
Alex Shtik   04/30/01
All rights reserved by “Alex&Art” Corp.