Герой

Место временное, время местное, шесть ноль-ноль.
Герой уже на ногах и готов ко своей голгофе.
Он жарит сосиски, разрезанные повдоль,
Пьет то, что он называет кофе,
Подходит к двери, на ходу вспоминая пароль.

Но в энном акте, в такой-то по счету картине,
Становится ясно, что пьесе не будет конца.
Взгляд застывает на праздно свисающем карабине.
Зритель уходит. Герой опадает с лица.
Марионетка преломляется посередине.

Потом герой убирает грим, угадывая в морщинах:
Довольно ли на этого мудреца простоты?  —
Пока такой же герой по ту сторону пустоты,
Весь в амальгаме, как свинья в апельсинах,
Ватным тампоном закрашивает черты.

Следующее «потом» наступает скоро:
По телу героя гуляет улыбка породы Чешир,
Герою душно. Он смутно любит открытый ворот.
И вот водолазка сорвана, летит в окно, как нецелый Плейшнер,
Падает и накрывает город.

По этому поводу немедленно наступает ночь.
Герой не спеша рассценивается, как светило,
Которого нет, а за окнами так, точь-в-точь,
Как в куда, знатоки говорят, не пролезть без мыла.
Рот уже на замке, но зевоты не превозмочь.

Теперь герой настолько раздет, что уже ни капли
Не напоминает свой собственный всем известный фотопортрет:
Какая-то ветошь, использованные прокладки, пакля…
Наконец, герой раздевается полностью, превращает себя в    скелет
И вешает себя в шкаф – до следующего спектакля.