Blue evening. by Rupert Brooke Poems 1908-1911

My restless blood now lies a-quiver,
    Knowing that always, exquisitely,
 This April twilight on the river
    Stirs anguish in the heart of me.

 For the fast world in that rare glimmer
    Puts on the witchery of a dream,
 The straight grey buildings, richly dimmer,
    The fiery windows, and the stream

 With willows leaning quietly over,
    The still ecstatic fading skies...
 And all these, like a waiting lover,
    Murmur and gleam, lift lustrous eyes,

 Drift close to me, and sideways bending
    Whisper delicious words.
                But I
 Stretch terrible hands, uncomprehending,
    Shaken with love; and laugh; and cry.

 My agony made the willows quiver;
    I heard the knocking of my heart
 Die loudly down the windless river,
    I heard the pale skies fall apart,

 And the shrill stars' unmeaning laughter,
    And my voice with the vocal trees
 Weeping. And Hatred followed after,
    Shrilling madly down the breeze.

 In peace from the wild heart of clamour,
    A flower in moonlight, she was there,
 Was rippling down white ways of glamour
    Quietly laid on wave and air.

 Her passing left no leaf a-quiver.
    Pale flowers wreathed her white, white brows.
 Her feet were silence on the river;
    And "Hush!" she said, between the boughs.

 Rupert Brooke, 1909


Кровь моя в венах как жесть громыхала,
Хоть беспокойной была и всегда.
Сумерки возле реки у причала
В груди моей вызвали боль без труда.

Суетный мир быстро мимо мелькает:
Серые здания, света поток.
Чары мечтаний вдруг опускает
На душу мне беспокойства божок.

Ивы спокойно над речкой склонились,
Выцвело небо в один только миг.
Шепот и проблески тихо струились,
Сонм глаз сверкающих рядом возник.

Мимо меня они быстро мелькнули;
Нежно тропинки шептали слова.
Лики любви вдруг меня ужаснули:
Смеюсь я и плачу, плывет голова.

Яростно ивы без ветра дрожали,
Сердца услышал я бешеный стук.
Пока звуки эти в реке затихали,
Небо как будто упало бы вдруг.

Смех звезд бессмысленный в небе раздался;
Стон мой с древесным в один слился звук.
Злобы аккорд в крике том выдавался…
Ничто не сулило спасенья от мук.

Возле безумно кричащего сердца
Словно цветок в лунном свете возник.
Это Она появилась неслышно, –
Светел и нежен был тихий тот лик.

И ни травинки не шелохнула,
Цветов на главе наклонив хоровод,
Слово лишь «Тише!» чуть слышно шепнула, –
Звуки в момент все сковал словно лед…