Референт для шефа

Референт для шефа

Я тупо пытался понять, почему не отключил телефон и кому понадобилось звонить в эту рань; продрав глаза и увидев на часах начало первого, сообразил, что для многих уже время обеда, и что верещит не телефон, а дверной звонок. Настойчивость звонившего могла иметь несколько причин: у меня прорвало трубу и заливает соседей, дом горит или в него заложена бомба, объявились какие-нибудь родственники проездом из Подкаменной Тунгуски в Рио-де-Жанейро, которым ну совершенно негде остановиться до завтрашнего авиарейса. Не почуяв запаха гари и не обнаружив за окном пожарных машин или милицейского оцепления, я заглянул на всякий случай в ванную и на кухню, но и там не нашел решения загадки. Стараясь не шуметь в прихожей, я прильнул к дверному глазку, твердо намереваясь притвориться отсутствующим, если за дверью маячит опасность в виде троюродной тетки с семейством и горой чемоданов.
Искаженный оптикой силуэт мог в некотором смысле именоваться теткой –  будь мне лет десять-двенадцать, чемоданов же не было и в помине, и одна деталь поразила меня настолько, что я мгновенно распахнул дверь, вдогонку сообразив, что одет лишь в помятые джинсы и трехдневную щетину. На пороге стояла молодая дама в чем-то вроде пеньюара: я лихорадочно высматривал за ее спиной маньяка, последний шанс спасения от которого искала она за моей дверью. Возможно, вы с первой секунды пробуждения начинаете соображать со скоростью компьютера GRAY-2005, я же, и без того тугодум, спросонья мыслю не быстрей залитого по самую крышку электрочайника. Только теперь я увидел буквально перед моим носом в ее руке трехдюймовую дискету.
Что ж, если не суждено стать романтическим спасителем прекрасной незнакомки от убийцы и насильника, поможем хотя бы бедной секретарше, лишившейся надежды полдня поваляться в постели в субботу после бесцеремонного звонка эксплуататора-шефа. Держу пари, что начальнику срочно требуется документ, который есть на дискете в какой-нибудь экзотической кодировке.
Правильно решив, что передо мной новая соседка, вселившаяся после ремонта в квартиру двумя этажами ниже, я даже верно вычислил наводчика – она позвонила Толику с восьмого этажа, которого я видел выгружавшим из ее машины настольный компьютер. И, хотя все началось именно из-за документа, во всем остальном я попал пальцем в небо. Марина вовсе не секретарша, а вполне самостоятельная деловая дама, и Толик весьма разумно направил ее ко мне, так как проблема действительно, серьезная.
Принято говорить, что это поражает, как удар грома. Со мной случалось два-три раза, но все равно – не одномоментно, а постепенно, когда я решал примерно через месяц: да, влип. Влюбился. На этот раз понял сразу, с первой встречи, почти с первых слов.

Удивляясь собственной резвости после бессонной ночи, я проношусь по коридору от лифта к двери приемной, за полметра до которой притормаживаю – пять минут до начала рабочего дня, обычно я вхожу за минуту до аудиенции: дверь автоматически распахивается, – Юля, секретарь, уже на месте.
– Марина Владимировна не успевала, передала мне – проверить кое-какие цифры, – я опускаю перед Юлей тонкую стопку листов, стараясь при этом сохранить серьезную мину. Она поднимает на меня глаза, углы губ почти незаметно приподнимаются – это лишь намек на улыбку, никакие телекамеры не разглядят. Юля единственная посвящена в нашу с Мариной тайну: уже полгода мы женаты, но ни один сотрудник Концерна не должен знать об этом. Вчера, за десять минут до конца рабочего дня Марина прямо из аэропорта заехала на фирму, и сейчас она ожидает объявления на посадку – вылетает в следующую командировку. С момента, когда после работы, в условленном месте я сел в ее машину, мы были заняты только собой, прокувыркались вечер и ночь, выбравшись из постели лишь к вылету самолета. Уже после отъезда Марины в аэропорт я включил компьютер, затратив полчаса на проверку и ввод нужных числовых данных.
Секретаршей Юлю можно назвать лишь условно, скорей она – Главный Ответственный Делопроизводитель. И заработок ее, по настоянию Марины и с одобрения Шефа, почти на уровне члена Совета директоров, в который, кроме Марины, входят еще четверо. Болтаем пару минут с Манипенни – именем героини Яна Флеминга однажды шутя наградил ее я, не без оснований, но, главное – прозвище ей понравилось. Получив сигнал от Шефа, Юля кивает в сторону его двери, а я, в который раз, делаю над собой усилие, чтобы двинуться налево, а не направо, в сторону кабинета Марины.
С порога меня встречает скрипучий голос, в котором я неизменно улавливаю ворчливые интонации – хотя большинство уверяет, что Шеф говорит энергично и жизнерадостно. Возможно, я пристрастен, но трудно сохранить объективность, регулярно нарываясь на сюрпризы, вроде услышанного сейчас – о переносе отпуска. Да и постоянная настороженность при общении – чтоб, не дай Бог, ненароком не обнаружить наши с Мариной отношения, не прибавляет к нему симпатии. Конечно, логичней были бы мои претензии к ее деду, который оставил такое завещание, ибо Шеф, как Глава Совета директоров, лишь реализует его посмертную волю. Причиной явилось неудачное замужество Марины и скандальный развод.
Дед, бессменный глава концерна, готовил в свои преемницы, раньше других оценив деловые качества внучки – и был категорически против ее замужества, быстро поняв намерения кандидата в родственники. Марина не захотела внять голосу рассудка, своенравный характер и упрямство на этот раз подвели – дед в конце концов оказался прав. Он был очень огорчен и обижен, и незадолго до смерти добавил в завещание этот зловредный пункт. Марина теперь ставилась перед выбором – либо ждать со следующей попыткой семейного счастья до тридцати пяти лет, либо расстаться с любимой работой. Впрочем, формально решение в последнем случае возлагалось на Шефа, но вряд ли кто сомневался, каким оно будет. Однако нам с Мариной перспектива играть в прятки еще пять лет совершенно не улыбалась, и я принял кое-какие меры.
Тем временем я вношу некоторые поправки в доклад Шефа, подготовленный к ближайшей сетевой конференции, записываю несколько распоряжений и проверяю, как всегда, безупречно выполненные упражнения – этот педант настойчиво совершенствует свой язык, и функции учителя-словесника входят в мои обязанности. Я незаметно для Шефа и вездесущих телекамер посматриваю на часы, ожидая, когда подойдет время визита ремонтно-профилактической группы, и мигнет освещение, означая, что система питания расположенного в огромном кабинете суперкомпьютера GRAY-2005 переключилась с общей сети на автономный режим. Наконец, этот момент наступает: ненавистная люминесцентная лампа на столе Шефа на секунду гаснет, и моя правая нога замыкает контакт, от которого змеится пара незаметных проводов, уходящих в нутро суперкомпьютера.
Движение ноги вызывает точно рассчитанный процесс последовательного стирания и аварийного переключения нескольких уровней управляющих областей памяти операционной системы, который быстро принимает лавинный неуправляемый характер, и через десяток секунд этот гадючий клубок алгоритмов, гениальный программный шедевр Марининого деда, а также целой оравы инженеров и программистов, – короче говоря, шеф-директор корпорации, или просто Шеф, – уходит в небытие, стертый не только с лица земли, но и со всех носителей, включая резервные винчестеры: предельная секретность и сверхнадежность становится для него гибельной. Я выдергиваю провода, смотав вместе с кнопкой, опускаю клубок в карман. Расталкивая входящих ремонтников, в кабинет спешит аварийная группа, когда я уже покидаю приемную, кивнув на прощание Юле. Все просчитано до мелочей, меня никто не заподозрит, да и не до меня им теперь.

Ровно неделя прошла в суете: не только у жены, но даже у меня без шефа прибавилось дел. Оказывается, многих здесь он избавлял от изрядной доли рутины. Но меня эти дни достает не лишняя суета: какая-то внутренняя пустота и почти неосознанное недовольство собой, словно в детстве совершил некий позорный поступок и ловко избежал изобличения – а сам-то не можешь о нем забыть! Но вот в делах появился просвет – Марина объявила, что явится с ревизией в мою “берлогу”, заодно надо кое-что отметить и обсудить. Отметим мы наше избавление, а обсудить хотим дальнейшую совместную жизнь – уже как нормальная семья, ни от кого не прячась и без постоянного сопутствующего вранья или умалчивания. Мы договариваемся обо всем, открыто целуясь между фразами прямо под зрачками телекамер и на глазах секретарши, которая тактично демонстрирует свою поглощенность вводимым в компьютер текстом.
Хотя от обязанностей референта я уже свободен, техническое обслуживание никто с меня не снимал – удрать с работы удается лишь за полчаса до официального ее окончания. Я протягиваю Марине огромную алую розу, выражая одновременно восхищение ее нарядом, и глотаю слюну, сраженный струящимся с кухни аппетитным запахом – и это она успела! На дворе лишь самое начало летнего вечера, но шторы задернуты, в комнате полумрак, наши тени мечутся в пламени свечей. Я не стремлюсь наедаться, делая комплимент кулинарным способностям моей жены – спешу переключиться на нее: она шутливо отбивается. Отмечая ее предусмотрительность – платье надето на голое тело, я все меньше слежу за окружающей реальностью, как, в самый неподходящий момент, меня отвлекает знакомый назойливый сигнал компьютера. Выругавшись и уже нажимая на клавиши, осознаю нелепость ситуации: сорвавший меня сигнал экстренного вызова от Шефа так же нереален, как Эйфелева башня на месте Останкинской. Шефа не существует, какой, к черту, вызов! Но на экране – знакомый заголовок с личным кодом. Я читаю почти машинально:
– К вечеру понедельника: подготовить системный и резервный РС-блоки (далее следует перечень характеристик); связаться с фирмой-поставщиком и выяснить сроки экстренной установки компьютера GRAY-2005, передав необходимую документацию; загрузить во временные РС-резиденты следующие файлы (следует длиннейший список интернет-адресов серверов и файлов).
– С понедельника вы освобождаетесь от должности референта и назначаетесь специальным техническим экспертом концерна, с соответствующим повышением должностного оклада и статуса. – Вслед за пряником следует оплеуха:
– За проявленную небрежность подвергаетесь штрафу в размере половины месячного заработка. (Интересно, он прикидывается, или все же не понял, что это – чистейшее вредительство с моей стороны?! Я уже реагирую на него, как на хитроумного человека.)
– Будьте добры также передать вашей жене, что в среду на очередном совете директоров я жду от нее план работ на ближайший квартал; запланированная поездка в Кельн может быть перенесена максимум на неделю. Медовый месяц извольте устраивать во время отпуска – тем более, что по скорректированному графику он у вас обоих начинается через три недели.
Сказать, что я потрясен – слишком слабо: я на грани шока. Выходит, наш компьютерный злыдень заранее позаботился переписать себя на Интернет-серверы – он что, предвосхитил возможность саботажа? Но как этот “клубок алгоритмов” сумел не только понять, но и принять, столь непредсказуемо-человеческое: любовь и семья!? И только теперь я осознаю, что не давало мне покоя эти дни, не позволяя насладиться своей победой – я  не мог отделаться от ощущения, что совершил убийство!

7.09 2001 г.

"Магия ПК", № 5, май 2002г.,СПб.