Франциск Скорина, стихотворение из предисловия к книге Исход ок.

Франциск Скорина, стихотворение из предисловия к книге "Исход", изданной ок. 1519 г. в Праге

[Десять заповедей]

Затымъ яко пришли суть к горе Синай и яко г[оспо]дь богъ десятеро приказание и'мъ далъ написано на доскахъ каменных:

Первое: Веруй в бога единаго.
Второе: А не бери надармо и'мени его.
Третее: Помни дни светые святити.
Четвертое: Отца и' матку чтити.
Пятое: Не забивай ни едина.
Шестое: И' не делай грЪху блудна.
Седмое: Не вкради что дружнего.
Осмое: А не давай сведецства лживаг[о].
Девятое: Не пожедай жены ближнего.
Десятое: Ни и'мения и'ли речи его.

_______________________

Источник: Предословие доктора Франъциска Скорины с Полоцька во книги Исход Моисеовы//Франциск Скорина и его время. Энциклопедический справочник. Мн., 1990 (Факсимиле. С.109-110)
_______________________

1. Значком ' в скорининском тексте выделены фонемы "и", стоящие в начале предложения либо перед гласной. Этим значком Скорина вообще выделял йотированность гласной, а в данном случае выделял особое произношение этих фонем в старобелорусском языке - среднее между "й" и "и" и схожее с современным украинским "ї".

2. Лексика стихотворения имеет выраженно разговорный характер и не отягощена ни одним церковнославянизмом. "Надармо", "святити", "матка", "забивати", "вкрасти", "сведецство", "пожедати", "реч" и др. - многие из этих слов сохранились в белорусском литературном языке и поныне, а в 16-17 веках широко бытовали в устной речи и юридических текстах, что видно, например, по записям в актовых книгах. Ср. такие цитаты из документов: "Сынове тежъ ихъ... братью вашу шляхту бьють, рубають и до смерти забивають" (1547 год); "Мы, для тыхъ его лживыхъ словъ, твоего слугу... послали до Ковна" (1508 год); "Отец и матка детем за живота своего з мушенья не повинни именя поступовати" (Статут 1588 года, статья 110) и т.д.

3. Интересно вот что. Является ли этот текст стихотворением? И насколько он связан с традиционной силлабикой?

Число слогов в строках: 8 - 12 - 9 - 7 - 8 - 8 - 7 - 10 - 9 - 11. Закономерности никакой. Рифма дактилическая. Цезура самая условная. Равносложие (видимо, случайное) лишь в 5-й и 6-й строках. Ритм напоминает...

Помни дни светые святити,
Отца и матку чтити.

...напоминает раешный стих. Да таковым, видимо, и является в своей бессистемности и разнобое ударений. 

Николай Михайлович Гринчик пишет (Скорина Ф. и белорусское стихосложение//Франциск Скорина и его время. Энциклопедический справочник. Мн., 1990), что Скорина в своих стихотворениях в книге "Иов" и в предисловии к "Исходу" творчески, а не подражательно относился к нормам силлабики, ориентировался "на просодические особенности старобелорусского письменного языка и на опыт народного интонационно-сказового стихосложения". Отсюда, по мнению Н.М.Гринчика, и "относительная свобода внутреннего построения стиха" у Скорины.

В качестве примера такой внутренней свободы приводится наше стихотворение. Н.М.Гринчик указывает на то, что текст делится на зарифмованные двустишия, каждое из которых является завершенной интонационно и синтаксически структурной единицей. Различная метрическая структура строк, по его мнению, обусловлена стремлением автора к смысловой завершенности каждого двустишия и т.д.

Все это так. Оправдать можно любой текст, как и доказать правомерность существования системы из одного только факта существования системы. Но, кстати, если предположить, что Скорина не был поэтом вовсе и был слабым версификатором, то дело обстоит гораздо проще.

А выводы таковы. Перед нами действительно стихотворение - попытка Скорины изложить собственными стихами библейский текст (он мог справедливо рассудить, что стихи легче запоминаются - отсюда и выбор темы). И второе - сознательно, либо ввиду сопротивления языка или материала, стихотворение не является силлабическим, здесь нельзя согласиться с Н.М.Гринчиком, который пишет о "силлабической системе" Скорины (предсиллабическая система!), но в другом он прав - на версификационные попытки Скорины сильно повлияла "инерция народного стихосложения".

4. Кстати, то, что Ф.Скорина в одном пространстве довольно емкого, лаконичного текста объединил свое стихотворное переложение десяти ветхозаветных заповедей и рассказ о десяти казнях египетских, продиктовано, видимо, помимо простого пересказа содержания книги "Исход", также и стремлением контекстуально сопоставить эти два фрагмента:

"...О десети язвахъ и'же наведе бог рукою Мои'сеевою на всю землю Египетскую. Первая язва - пременение воды у кровь яко не можаху пити от нея. Вторая язва - множество прЪвеликое жабъ по всихъ домехъ. Третия язва - блошице безчисленые. Четвертая язва - песии' мухи. Пятая язва - смерть скоту. Шестая язва - болячки злыи' на человЪки. Седмая язва - градъ побияющий жита и' овоще. Осмая язва - усеница и'ли кобылки пожирающие траву и' былину. Девятая язва - темности велми густые. Десятая язва - побитие всех первенец в земли Египетской от первенца фараонова даже до первенца рабыне."