Мантия приличия

под бирюзой сиреневых одежд
надрывно облегают ткани мира
навеки брошенных истоптанных надежд
покрытых почвой чёрножирной
лохматый крот с обугленной душой
с острейшим слухом
и таким же зреньем
поводит ухом
заливаясь пеньем
он упивается
чужими взглядом тенью
приображается
своими ядом мненьем
и растворяется
под градом откровений
ну вот приходит новый оборот
не видит больше света у ворот
ушли внезапно радость боль и грусть
пришло молчанье тяжесть ну и пусть
всё что дано за дар он примет
всё что его он от себя отнимет
преобразив создав с себя он снимет
одно зароет а другое сгинет
вот свет тебе
ему не нужен
я не в себе
сейчас обужен
такой не вам
себе не нужен
всё чаще стало приходить
раздумий глупых
быстрее стали уходить
так я гоню их
наверно ты уж не придёшь
тошнит от лени
а мне не ставить в медный грош
ни свет ни тени
уйдут печали из песка
ненастье с глины
за мной идёт скулит тоска
а счастья спины
протяжногибкие весьма
мостят дороги
а что скулит уже сама
покрыта стогом
и волшебство сошло с ума
а мысли боги
помещены в неё
сума на слоге
в ней то что было и прошло
что я придумал
там то что выло и пошло
когда раздумал
ну вот и хватит говорить
о том что нету
и буду снова веселить
без тени светом