Блаженны мученики инквизиции святой

Блаженны мученики инквизиции святой,
Подвесили которых на колах и колокольнях,
Они ответили за преступленья головой,
Кровавый след оставив в почерневших штольнях.

Епископ белый свой обход вершит неспешно,
И гулко отдаются в холлах сапоги террора,
От глаз его не скроется ничто, что грешно,
Будь то убийства, или кражи вора.

И посох белый, бьет холопов черных,
След красный оставляя на одежде,
Епископ говорит: "Сын грязи, чернь порочных,
Навеки проклят будешь ты - невежда!"

Епископ белый? Ха! Да черный он!
Как ворон черен он и кровью залит.
Ведь для него же музыка предсмертный стон,
И в адской радости - кривые зубы скалит.

Твой дом церковный стал лишь домом прегрешенья,
Ты душу продал дьяволу и злу.
Ты сам не видишь дьявольских решений,
Которые тебя запрятали в углу.

Сын дьявола, вассал, проклятый страхом,
Ты тенью стал, от службы таковой.
Ты - демон, ты запятнан черным прахом,
Ты черный, но не белый, не другой.

Епископ дальше движется по коридору,
Навстречу клетка, щелкнул ключ и настежь дверь,
И он ступает через полосу простора,
Он не епископ больше, он ужасный зверь.

А в клетке той сидит седой бродяга,
Он ждет суда, он ждет свою судьбу.
Расплату ждет он за грехи, бедняга,
Он стар уже, закончил он борьбу.

Его казнят, и палача рука не дрогнет,
Убить того, кто немощен и стар,
Рука бродяги разом тихо вздрогнет,
Когда на шею вдруг опуститься удар.

Пока он жив, но света он не видит,
Не слышит песни птиц, журчанье вод.
Он знает только тех, что ненавидит,
Тех, что забрали синий небосвод.

И знает он, что время неизбежно,
И он умрет на завтрашнем рассвете,
Он поплывет на облаках безбрежных,
И он уйдет, и будет жить на райском свете.