Из истории России

                Посв. папе
1.
И с потемневшей страницы легко слетает
вздох или возглас, тихий, как листьев шелест.
Даже если тебя по-старому называть Раем,
то и тогда не выразить всю твою прелесть.
Так, иногда я вижу тебя, замечтавшись,
юным и радостным, полным смеха и песен.
Люди вместе пишут, строят и пашут —
вместе работают и отдыхают вместе.
Нашей кровью и смертью будущее оплачено;
новому станем основой — старого мира обломки:
прочный фундамент для здания много значит —
достигнув счастья высот, вспомнят о нас потомки.
Задумаются ученые, и головы их золотые
совершат открытие — воссоздадут нас из брения.
Встанем рядом — мертвые и живые,
встанем, свободные, равные,  рядом с Марксом и  Лениным.
Но пока… Закрываю мертвые очи
теплой рукой — потемневшие эти страницы,
по которым скорбное благовоние строчками,
каплями букв горько и долго струится.
Я из потомков. Над вами склонясь, обмываю
бережно мягкой губкой холодное тело.
Я вас люблю, до отчаянья не понимая.
А воскрешенье умерших — Господне дело.

2.
Белый свет от снега белого
Серый воздух наполняет,
И редеет под прицелом
Стройных ружей наша стая.
В гнездах оставляют братики
Обреченное потомство.
«Сестры, сестры, что вы плачете?
Никогда мы не вернемся».
Только слезы наши теплятся
Золотыми огоньками.
Горечи пайковой хлебцами
Поделились братья с нами.
В темном страхе дни порожние
На берег морской накатывают.
Ветер возится с плакатами.
Обнищали наши улицы,
Исхудали, стали строгими.

Им, оборванным преступницам,
Мы, склоняясь, моем ноги.
И, снимая тряпки грязные,
Как принцессы прокаженным,
Их уродливые язвы
Мы целуем упоенно.
Сердце сладострастно вздрагивает,
Их страданием томимо,
И над тазом гноя — радуга
В небе Иерусалима.
Братьев тоже после плаванья
Ждут объятия земли,
И навеки в тихой гавани
Бросят якорь корабли.