*** Вишней бордовой

Вишней бордовой брызнул в бетонное небо закат...
Синие звезды блестят на клыках, и змеи автодорог извиваются скользкими клубками под осенним дождем,
Но не могут дать ни капли карего яда за серый бисер твоих спрятанных слез,
Ни копейки белого снега не получить за нищую сухую глотку, молящую о воде,
Ни крошки сомнения, ни глоточка неведения,
Все ясно и так.

Ты не будешь осыпана золотом палой листвы.
Ведь нас уже нет.
Солнце село, мы упали, не видя дна.
Темно и пусто, но ты же знаешь, нам надо только дожить до полуночи, нам бы только доползти по подушкам друг до друга, и вцепиться в эту минуту, влиться, и я знаю, что ты доживешь,
ДОЖИВИ же ты, Господи, дотяни, додумай, доведи меня за руку, ведь мне не достучаться до твоего сердца, если оно вдруг замолчит...

Тишина — пропал даже звон в ушах... Тишина, и белые пальцы застыли в твоих волосах, и замерли ресницы на полпути к моей коже, и потухли вдруг глаза, и остановилось дыхание нервных детских губ, шепчущих «Люблю», на тонкой шее пропал пульс, и моя щека теперь вечно будет ждать этого нежного «тук-тук»...

Но этот стук...
Этот бег...
Это я смеюсь, или ты плачешь, или дождь по карнизу,
да, да, да, это ладонь теребит странный топот теплого сердца!
Это утро вплывает в окно и мы слышим щемящий вздох напряженных легких,
И вот мы падаем друг на друга,
Падаем, хохоча и плача,
Падаем, измотанные пустотой
Горячей пустотой полуночного бреда...