Личное 1

  Я жил в Архангельске, Питере, Москве, Вятке, Протвино, на берегу Черного моря и где-то еще  (а, ну да, на Украине!). Видел мало, запомнил еще меньше, умных выводов наделал до фига. В Архангельске от пьянства деградировал мой отец, в Питере — знакомый, в Кировской области чуть не слетел с катушек друг. Я приучил себя смеяться над неврастениками и поступал так до тех пор, пока однажды не очнулся среди ночи в чужом доме, зажимая порезанное запястье, а в это время в соседней комнате женщина, которую я, было дело, любил, медленно облизывала покрасневшие губы. Тяжело дышала. Уснула. Ничего не помнила на утро. Через неделю я ткнул своим шрамом в лицо другой — не получилось ее соблазнить, вот и расстроился. Еще через месяц закончилась учеба и я по привычке пошел просить милостыню у трасс северо-запада. Живая душа, ясный взгляд, золотые львиные крылья канала Грибоедова — вот все, чего я хотел.

  Один дальнобойщик, отмеряя посеревшие в сумерках километры трассы М-8, рассказал мне, как он однажды зависал неделю на какой-то стоянке. В один из вечеров к нему постучалась «мать» и предложила на выбор одну из шести «невест». Сотка в час. А он не хотел трахаться, он хотел общаться. Взял всех шестерых, вместе с «матерью», напоил водкой, прогонял с ними за жизнь до самого утра. Потом кормил и вез малолетку, которая, видать, считала себя дорожной шлюхой. Для него же она была двенадцатилетней соплячкой, у которой дома нечего жрать. Кормил и вез меня. Что еще сказать? В Вологде мы с ним расстались, и я смотрел ему вслед и чувствовал себя так, словно в мою протянутую руку что-то вложили. Думал, зареву. Не заревел.