беглец

 посвящение Иосифу Бродскому

Ждал поезд. По перрону он прошел,
отчеркивая за спиной эпоху.
Не оборачивайся, когда плохо,
чеканя шаг, отбросив шок, камзол
поправив, уходи достойно.
Что могут вслед сказать?
Что сердце вольно
от прихотей желаний ежедневных
заботишься о новых переменах?
Страдаешь от неправды, оставаясь
за занавесом, на стекле трамвая
царапнув ногтем строчку  вспомнишь лето
и жаркий день. Она едва одета.
Вы молоды, а потому красивы ...
Завоешь зверем ты и с новой силой
бросаешься в неведомые дали,
и требуешь, чтобы ключи отдали
от  новой тайны. Веря откровенью.
Выстраиваешь вечность из мгновений.

Приехал. В эмиграции ***во.
Там мать, отец. Ты понимаешь слово
как слово. Здесь же каша будней,
хрустя, ломает мышцу языка
о памятник мышления. Рука
все льет, что-б было беспробудней.
Наутро снова шумный сити. Город
изводит мозг уколами иголок
хоть и понятной, все ж не русской речи.
Ты вновь скучаешь по Замоскворечью
и, главное, по городу царей.
Мосты, дома со львами, голубей ты вспоминаешь.
Парк осенний тоже,
там вечером холодный ветер гложет
пустынные скамейки, где бывало
ты, отдыхая, размышлял. Гадала
осень, бросив листья в руки.
Ну ничего, вернется все на круги,
вот поживешь, освоишься, привыкнешь,
Гуляй пока, потом к столу приникнешь.
Идешь по набережной и неторопливо
вдыхаешь вредный дым с гнильем отлива.

Дом в сельской местности. Окно. В нем вечер
достаточно красив, как и достоин
запечатленья, проявленья, встречи
с художественным вымыслом. Спокоен
ты, седеют кудри, руки
уже не те, но все же  руки могут
поспеть за разумом, который в муках
творчества испытан, тверд. Ей-богу,
у тебя еще осталось довольно пороха,
чтобы взорвать столетье,
в противовес тому душа устало
у Парок вопрошает долголетья.
Ты перешел на шепот, но твой шепот
погромче крика многих безголосых
и слышен по углам беззубый ропот:
«Еврея выдали на роль Колосса».
А ты устал. Сейчас бы на рыбалку,
но завтра обществу ты нужен. Строго
карает слава, создавая давку
обычно вокруг имени такого.
А ты устал. Сейчас бы на поляне
разлечься с миром. Высшая награда
поспать спокойно, сну доверив длани.
Земля не дева - целовать не надо.

Вот чистый лист. Игра воображенья
с ним фокус сотворит. В распоряженье
у тебя два алфавита, и оба полушария
разлито на карте мира у стола.
И снова тебя память погнала
безжалостно все далее и далее.
Ну что еще? Солнечный Рим. Италия
лысеющую голову венком
лавровым покрывает. Ты знаком
и дружен был с Тиберием. Пусть камень.
В конце концов ведь материал не важен.
Важнее образ, плюс внутреннее пламя
веками не потушено. Отважен
профиль, фас еще отважней ...
Ты что-то чувствуешь себя не важно,
дал перебой пылающий мотор.
Глаза отца, смотрящие в упор,
последнее, что ... Дальше небыль,
душа летит, грустя, в родное небо.