Дверь в изнанку мира

ДВЕРЬ В ИЗНАНКУ МИРА
… В одном черном-черном доме
была черная-черная дверь…
Детская страшилка.


Пролог.

Говорят, что мир вокруг нас не столь уж материален и однобок, как мы привыкли его воспринимать в рутинной суете обыденности. Это просто мы так живем – серо, обрыдло и неинтересно. И постоянно патологически не хватает времени, чтобы остановиться и разглядеть окружающее чуть повнимательней. Впрочем, разглядеть что-либо потустороннее тоже вряд ли всякому удастся, ибо на органах мировосприятия почти у всех нас, исключая немногих, с детства намертво одеты шоры – как у чересчур глазастой и любопытной лошади. Шоры черные и непроницаемые, имя которым – неверие. Или нежелание верить, что, впрочем, одно и то же. Кто всерьез воспримет, например, историю про не в меру скандального гопника, которого внезап-но сбесившийся лифт увез без пересадок прямо в стратосферу? Или про пиявок, что однажды летней ночью могут проникнуть в водопроводные трубы и заполнить всю ванну своей, так сказать, шевелящейся темно-зеленой биомассой. А между тем подобные события творятся вокруг едва ли не каждый день. Но те, кто столкнулся с ними – либо молчат до конца своей жизни, опасаясь неизбежного свидания с психиатром, либо уже ничего никогда не расскажут ввиду абсолютной фатальности с ними происшедшего.
А вот дети еще не имеют подобных непроницаемых шор. Иначе откуда бы взяться их страшным мистическим байкам – тем, что каждый из нас наверняка слышал ночами в шепчущем полумраке палат летних детских (ранее пионерских) лагерей. Про черный автобус и пятно на ковре, про красную руку – и еще великое множество подобных жутких сказок. Но сказок ли?
Говорят, что у этого мира есть изнанка. Страшная в своей откровенности изнанка – ибо там отражается истинная сущность всего происходящего – и ныне живущих людей, и уже отлетевших душ. Но что самое неприятное – мысли, когда-либо зародившиеся в чьей-нибудь тупой башке, материализуются там в своем настоящем, отвратном и неприкрытом виде. Кроме того, Изнанку Мироздания населяют глюки наркоманов, горячечный бред пьяниц и сумасшедших, эротические видения сексуальных маньяков, а также обыкновенные ночные кошмары простых мирных обывателей. Попасть в Изнанку можно и наяву, причем находясь в трезвом рассудке и здоровом теле. Иногда для этого достаточно всего лишь открыть дверь.

I
За железной дверью похоронный марш…
Коррозия Металла.

Первый раз с Михаилом Антиповым это случилось совершенно неожиданно. Тем вечером он снова поссорился с Людой, своей женой. Следствием данного события стало поспешное одевание всяческих теплых вещей типа зимних ботинок, куртки и шапки с перчатками, затем – в коридор, оглушительное хлопанье дверью, и через подъезд – на улицу. В спину еще летели злые и обидные слова, и главное – ни за что. Казалось бы – пустяк-то какой: чересчур увлекшись телепередачей, локтем случайно задел и опрокинул маленькую чашечку с уже остывшим чаем. Однако Люда, женушка ненаглядная, сумела так извернуться, что столь незначительный вроде бы инцидент превратила в катастрофу национального и всепланетного масштаба, с упоминанием друзей, давно позабытых подруг юности, и всех ближайших родственников по мужской линии.
Настроение омерзительное, нервы расшатаны… Куда бы в таком состоянии податься простому русскому парню возрастом в четверть века? – Правильно! Угадали! Туда именно Михаил и направлялся. Но и по дороге в винный магазин не обошлось без дряни. Дело в том, что весь город, ввиду грядущих скорых и неизбежных выборов каких-то там кандидатов и депутатов, был буквально от фундаментов и чуть ли не до самых крыш домов увешан их разноцветной рекламной агитацией. Ухмыляющиеся и скалящиеся по-заморски физиономии кандидатов всех мастей висели также на автобусных остановках, столбах объявлений и телефонных будках – порой даже в несколько слоев. Особенно Антипова взбесил плакат на газоне возле входа в магазин. Прямо к стволу старого ветвистого ясеня огромными ржавыми гвоздями по-варварски был приколочен заиндевевший фанерный щит.
А со щита, нахально зыркая прямо в глаза Михаила, ехидно скалилось очередное холеное рыло. Внизу красовалась подпись: «Я ПРИВЕДУ ВАС К ПРОЦВЕТАНИЮ!». И со всей дури, так, что глухо хрустнули костяшки пальцев под тонкой кожаной перчаткой, врезал по этому ехидному рылу Михаил Антипов, программист двадцати пяти лет. Щит треснул и покосился. Отвел, как говорится, душу – и спокойно поднялся по обледенелым ступеням к матово застек-ленной двери.
– Мне, пожалуйста, портвейна бутылку…
– ??
– Вон ту, да-да, тридцать третий.
Расплатился и, сунув зеленую бутыль, наполненную бурым пойлом, за пазуху, во вместительный внутренний карман куртки, неспешно направился к выходу. В голове не было даже ни намека на мысль – куда пойти дальше с целью снятия стресса путем алкогольного опьянения. Полная апатия и пофигизм ко всему происходящему. С остатками былой злобы Михаил сильно толкнул от себя полупрозрачную дверь – так, словно та закрывала от него как ми-нимум вход в райские кущи. А может, и кое-что прямо противоположное, если не гораздо хуже. И он сделал шаг.
В лицо сразу же дохнуло теплым сырым воздухом, напитанным болотными испарениями. Михаил почему-то даже не испугался и не особо удивился. Он просто сделал еще пару уверенных шагов, а затем спокойно и оценивающе огляделся вокруг. Пейзаж был весьма любопытен: родного города не было вовсе, зимы и в помине. Вместо низких, сыплющих редким снежком, декабрьских туч – бездонные небеса с мириадами ярких звезд. И прямо над головой, почти в зените, освещая своими бледно-желтоватыми лучами какие-то древние руины, сияла гро-мадная, раз в пятнадцать больше обычной, полная Луна. Отчетливо были видны отдельные крупные кратеры на ней.
Дверь, в которую только что вышел Антипов, здесь была деревянной, покрытой гнилью и полуразвалившейся – а вела она в ветхую полузатопленную хибару со следами пожара на по-черневших от времени и сырости стенах.
Из всего прежнего пейзажа почти без изменений остался лишь  старый раскидистый ясень на единственном относительно сухом клочке земли. Но теперь на его мертвых корявых ветвях, подобно новогодним игрушкам, висели вниз головами сморщившиеся и полуоблезлые тушки каких-то зверьков – кошек что ли или еще кого. Фанерный щит тоже был на месте. Правда, портрет лыбящегося кандидата заменяло на нем изображение чудовищного перво-бытного ящера с плотоядно оскаленной пастью, грубо намалеванное красной охрой. Ниже, опять-таки охрой, было коряво подписано – что самое интересное – русскими буквами: «ЫРУГХЫР УХМЫРЬЕ МЫХР!»
– А как же, хотелось бы знать, переводится этакая белиберда? – Размышления Михаила прервал мощный утробный рев, донесшийся со стороны, где в его мире находится городская управа. Он пригляделся: среди полузатопленных зловонным болотом руин, сокрушая взмахами длинных мясистых хвостов торчащие из ряски мертвые искореженные древесные стволы, в свете огромной Луны, насмерть дрались три, нет, даже четыре, гигантские хищные рептилии. Под ударами стальных когтей трещали чешуйчатые панцири. Острейшие саблевидные клыки впивались в загривки и шеи троих соперников, а из выбитой глазницы четвертой, уже поверженной гадины, тоскливо и протяжно ревущей, задрав пасть к Луне и звездам, фонтаном била густая кровища, окрашивая окрестные болотные воды в темно-багровый цвет. Вокруг бурунами вскипала вода – в дело вступили пираньи, привлеченные ароматом свежатины. Тщательно и всесторонне рассмотрев данное батальное действо, все так же равнодушно Михаил отвернулся, потянул на себя хлипкую прогнившую дверь и целеустремленно шагнул обратно.
– Вы перчаточки оставили, молодой человек! – пожилая толстая продавщица из-за ярко освещенного винного прилавка протягивала ему забытые перчатки. Так Михаил Антипов впер-вые посетил Изнанку Мира.

II
… они ставили бесчеловечные опыты над людьми…
Из советской газеты.

Только на заснеженной скамейке пустынного парка, куда он спешно удалился с портвейном за пазухой, до Михаила постепенно дошло, где он четверть часа назад случайно побывал. То, что находилось за дверью, Антипов назвал для себя «Ухмырье» - по самому легко произносимому слову из приснопамятного троглодитского лозунга на фанерном щите. Что ж, он абсолютно точно и с первой попытки угадал истинное имя той части Изнанки, где стоит его родной город. Аплодисменты. Приз – в студию!
Приз был тут же извлечен из обширного внутреннего кармана куртки, спешно раскупорен и пущен в дело. Два весьма объемных глотка – почти треть бутылки – и можно трезво и рассудительно обдумать происшедшее. Недавняя ссора с Людой как-то постепенно стушевалась внутри сознания и медленно отошла далеко на второй план.
Мыслил Михаил строго логически, прямо как те машины, с которыми он имел дело на работе. С кем поведешься – так тебе и надо. Выводы получались весьма интригующие и заман-чивые:
– Так. Я случайно посетил сегодня некое Ухмырье. Вопрос: почему за предыдущие двадцать пять лет подобного никогда не происходило? – Стечение обстоятельств: ссора, скандал – следовательно, взвинчены нервы. Из чего следует сильный стресс, который разрядил ударом по плакату, затем полный пофигизм, апатия – и толкнул дверь от себя… Стоп! – Как толкнул? – Как препятствие на пути куда-то… – Уже теплее… - чувствовалось, что разгадка весьма близка, стоит лишь вспомнить и сопоставить самые мелкие подробности и факты. Антипов сделал еще один глоток бурого портвейнообразного пойла. Вскоре, благодаря допингу, мозги программиста заработали с удвоенной силой.
– Вот оно! Эврика! – по безлюдному зимнему парку разнесся победный архимедов клич, - Необходимые условия проникновения в Ухмерье – полное равнодушие, отрешение сознания от происходящего и окружающего – раз! – Абсолютная, без лишних сомнений, целеустремленность – два! – И… Что-то еще, нечто очень важное… Да! Конечно же! – Дверь как символ выхода и входа – три!
Будучи абсолютным атеистом и материалистом с детства, считавший полной чушью и бредом всякую там уфологию, парапсихологию, телепатию и прочий оккультизм, Михаил, того еще не понимая, открыл для себя один из основных законов магического воздействия на мир.
Любая теория, как известно, должна быть подтверждена практикой и экспериментом. Допив портвейн, программист и миропроходец Антипов разглядел в самом конце бледно освещённой немногочисленными фонарями аллеи пустой торговый павильон, ещё по осени основательно разгромленный местной шпаной, зашвырнул бутылку в сугроб и отправился ставить над собой бесчеловечные опыты.
Напрочь заржавевшие петли железной двери павильона надсадно и противно скрежетали, сильно отвлекая сознание экспериментатора от равнодушия к происходящему и абсолютной целеустремлённости. Но настойчивость и старание, достойные истинного учёного, всё же победили: с восьмой или девятой попытки Михаил наконец-то вышел в Ухмырье. И сразу же пожалел  о содеянном.
Едва ступив на зыбкую болотистую почву, Антипов вдруг ощутил, как от головы его начал отделяться некий тёмный бесформенный сгусток. Сгусток отлетел метров на пять, обернулся жуткой препоганейшей амёбой с многочисленными  хищно шевелящимися псевдоподиями, а затем, с омерзительным хлюпаньем вместо боевого клича, лихо пошёл в атаку на породившую его черепно-мозговую питательную среду. Пришлось срочно ретироваться в ре-альность. Это получилось уже с первой попытки.
– Вот тебе наглядный урок, кретин! - отдышавшись, выругал себя вслух Михаил, - Подшофе туда не суйся! Экспериментатор хренов, - после чего неторопливо  отправился домой с чистой совестью, шальной головой и с чувством выполненного долга.

* * *

Спустя несколько дней Антипов снова ненадолго посетил Ухмырье, воспользовавшись дверью своего подъезда – как и в прошлый раз – вечером. Пейзаж там почти не изменился, но громаднейшая Луна явно пошла на ущерб и теперь низко стояла над восточным краем болота. Ящеры всё ещё дрались, оглашая округу истошным яростным рёвом и плотоядным клацаньем зубов.
-Предвыборная борьба продолжается! - прокомментировал Михаил бесконечную рептильную битву. Поединщиков на этот раз было только двое. Третий, гнусаво шипя и кровоточа, спешно отползал в корявые заросли кустарника зализывать раны, а от четвёртого гада, поверженного ещё в первый визит миропроходца, остался торчать из трясины лишь добела обглоданный пираньями и падальщиками, гротескный и раскоряченный скелет.

* * *

Постепенно, сопоставляя данные своих многочисленных опытов – отважных вылазок в Изнанку Мира в любое время дня и ночи (о чем жена была в полном неведении), Михаилу удалось построить четкую и логически взаимосвязанную теорию сущности Ухмырья. Вот отрывки из его записей, обнаруженных почти год спустя женой в толстой общей тетради, спрятанной за стенкой книжного шкафа:
21.XII Вт. Полночь. Скорее всего, новолуние (в реальном мире – последняя четверть). Очевидно, период обращения местной Луны намного меньше 29,5 суток. Следовательно, она ближе, и поэтому кажется существенно крупнее, чем на Земле. Из укрытия наблюдал целую орду страхолюдных местных аборигенов на руинах. Кажется, они приносили человеческие жертвы какому-то своему демону. Отвратительное и поганое зрелище. Поспешил вернуться.
24.XII Пт. 17:30-17:41. Луна снова растет. Заходит низко над западным горизонтом. Видел неторопливо плывущее в воздухе призрачное обнаженное тело, бьющееся в агонии и обвитое целым клубком медленно пожирающих его змеевидных тварей. Предположение: материализация чьих-нибудь галлюцинаций либо кошмарного сна, а может быть, и белой горячки.
26.XII Вс. 12:10-13:35. Первая вылазка в свете дня. Густая облачность и гнилостные испарения полностью закрывают Солнце. Во все стороны – бескрайняя трясина с торчащими повсюду мертвыми, причудливо изломанными стволами деревьев под мрачными серо-стальными небесами. Кое-где небольшие участки суши с буйной, ядовитого оттенка растительностью, перемежающиеся озерцами чистой воды. Крайне безрадостная, давящая своей безысходностью картина.
Бродил среди руин: развалины зданий причудливой архитектуры и непонятного предназначения, вероятно, очень древние. Надписи незнакомыми буквами и символами. Везде свежие следы крови. Рассмотрел внимательно аборигенского идола: ну и глыба! Ну и скульптурища! Наверняка творение какого-то местного выжившего из ума и озлобленного на весь мир сюрреалиста. Самое интересное – идол стоит точно там, где в реальности на городской площади красуется статуя В.И. Ленина, вождя мирового пролетариата. Данное совпадение наводит на весьма интересные мысли…
31.XII Пт. 22:15-22:30. В предзастольной суете удалось выкроить немного времени для нанесения очередного визита.
Болотные твари празднуют Новый Год. Ух!!! Такого наидичайшего разгула, такой бесстыжей оголтелой оргии и групповухи не видел, наверное, даже языческий Рим периода упадка! Кое-где уже пошли в ножи… Пардон, в каменные топоры. Опять кровища.
В районе городской управы уже в который раз дерутся тиранозавр и два птеродактиля – аж кости трещат да чешуя летит во все стороны. Пираньи, естественно, уже в наличии и явно в курсе дел. Спешу вернуться к благам цивилизации – скоро праздничная полночь.
06.I Чт. Был по делам в столице. Конечно же, не избежал соблазна и там посетить Изнанку через дверь какого-то привокзального универмага. 19:10-19:15. Это настоящий Ад! Если не хуже! Рассудок просто не выдерживает нахождения там больше пяти минут. Ухмырское гнилое болотище с каннибалами и ящерами – просто солнечная летняя лужайка с цветочками-бабочками по сравнению со столичной Изнанкой. Рука не поднимается описать все ужасы и гнусности, что там творились… О, Небеса! В каком же, однако, мирном, тихом и прекрасном городе, оказывается, я живу!

III

Входя во Вселенную, вытирайте ноги, а то могут и в шею вытолкать.
А. Бужков.

08.II Вт. Людмила явно начала что-то подозревать. На время прекратил вылазки и занялся обработкой полученной информации. Вот первые плоды:

ОБЩАЯ ТЕОРИЯ УХМЫРЬЯ.
Краткие тезисы.

§1. У реального мира есть изнанка-зазеркалье, объединенная с ним в единое целое путем причинно-следственной связи.
§2. Местность в Зазеркалье, соответствующая городу В*****ск, имеет вид реликтового субтропического болота, с неопознанными руинами и ископаемой фауной и флорой. Далее в тексте именуется «Ухмырье».
§3. Сущности и организмы, населяющие Ухмырье, являются иными гранями существующих в Реальности предметов и событий.
§4. Известно, что В*****ск был также построен на осушенных болотах, однако ухмырские трясины, скорее всего, согласно §3, есть отражение истинного хода событий в жизни данного города и его окрестностей.
§5. Проникновение в Ухмырье вполне возможно путем несложных манипуляций с сознанием экспериментатора (об этом – отдельно).
§6. Недопустимо посещение Ухмырье в состоянии опьянения, болезни, либо под действием медпрепаратов, изменяющих сознание. Смертельно опасно ввиду бесконтрольности хода событий. Большая вероятность материализации агрессивных сущностей и комплексов из глубин подсознания экспериментатора.
§7. Проникновение в Зазеркалье в иных местностях целесообразно лишь после разведки истинного положения дел там.

* * *

В той тетради было еще несколько страниц, исписанных ровным каллиграфическим почерком Михаила Антипова. Записи он вел еще около полугода – где сухим канцелярским стилем, а где и с весьма тонкими остроумными комментариями происходящего – вплоть до своего загадочного исчезновения. Вот его последняя запись в дневнике:
27.V Сб. 23:10. Сегодня меня посетила весьма интересная мысль. Что, если Ухмырье тоже  имеет свою Изнанку, еще более отвратную и пакостную, нежели оно само? Во всяком случае, соваться туда не стоит. Но, логически рассуждая, поневоле делаешь вывод, что и наша Реальность также является мерзопакостным Зазеркальем некоего более прекрасного и гармоничного мира. Что, если завтра я, этак в 15:00 в павильоне парка… Да, стоит попробовать! Нужно только за оставшийся вечер детально все обдумать и разработать новую методику проникновения.
Тот же субботний вечер, 23:55. …Черт возьми! Это же, оказывается, так легко! Надо про-сто…
<далее тщательно вымарано Людмилой Антиповой примерно пол-листа>
… И кто знает, может быть, завтра я смогу посетить более лучший из миров – ведь наверняка он не так сер, обыден и постыл, как тот, где я прожил целых четверть века. Уверен – люди там счастливы и живут в согласии, взаимной доброте и полной гармонии. Я забуду в том лучшем мире свои привычные страхи: потерять что-либо ценное и необходимое мне или пострадать от злой капризной воли тех, кто случайной игрой судьбы оказался хитрей и сильней и был наделен властью с общего молчаливого согласия. Хватит. Безмолвствуйте тут без меня. Копошитесь и пресмыкайтесь в своем гнилом болоте!
А там – может быть, уже ждет меня новая любовь, чистая и светлая, как капля росы на нежном весеннем цветке! И завтра я ухожу, чтобы остаться в том безоблачном краю до конца дней своих. Решено.
Та же ночь с субботы на воскресенье, 00:35. Ложусь спать с чувством радостного предвкушения, как усталый путник, обнаруживший райские врата на исходе долгого, трудного и тоскливого пути. Ведь завтра будет праздник, и я говорю себе: «Спокойной ночи!».

Эпилог.

Двадцать восьмого мая, в три пополудни, Михаил Антипов совершил последнюю, роковую, и самую страшную ошибку за все двадцать пять с лишним лет своей жизни. Может быть, ему помешал правильно настроиться срежет ржавых дверных петель, может – случайно подвернувшийся прохожий окликнул не вовремя – мы уже никогда не узнаем об этом. Есть лишь краткие отрывочные сведения из вполне достоверного источника о его дальнейшей судьбе.
В блистающий мир Антипов не попал. Однако не попал и в Ухмырье. Он обрушился прямиком в гнуснейшую и омерзительнейшую Ухмырскую Изнанку. Даже не успев переступить порога, Михаил был в клочья разорван, растерзан и сожран вместе с одеждой и припасами сворой взбесившихся от тоски и голода охлабров и ухрыщей.

– А вы что, хэппи-энда ожидали?
9-10 февраля 2000 г.