Про васю, сантехника и алконавта

ПРО ВАСЮ, САНТЕХНИКА И АЛКОНАВТА.

Пролог.

Так устроен наш народ – по любой причине пьёт!
Пьёт с получки, в выходные, в даты праздничны какие,
и вообще в любые дни – были б поводы одни!
Если гром небесный грянет или мор на всю семью –
всё равно к стакану тянет русский лапищу свою!

Не беру в пример учёных и дошкольников зелёных,
старушенций – против всех, хоть и им знаком сей грех.
Я беру простой народ – тот народ, который пьёт.

Чтобы сказка началася, назову героя “Вася”:
в сказках старых, в самом деле – был Иван и был Емеля,
был Петро и был Егор – Вася будет с этих пор.

Жил сантехником Василий, трубы разные чинил
и обычно столько пил, что жене домой с получки
лишь остатки приносил.

Впрочем, повесть не об этом,
не о том, как бывши “шкетом”, Васька клянчил сигареты,
не о том , как в пятом классе пил в подъез-де пиво Вася,
как учился в ПэТэУ, как нашёл себе работу.
Как женился по “залёту” и на свадьбе ел халву,
как до сорока дожил и всю жизнь, как бочка, пил.

Сказку мы начнём с того, где закончить полагает –
будто дальше не бывает – с дня последнего его.



 Глава I

Шёл последний час работы:
на дворе весёлый май
и природа шепчет что-то:
 “Даже если неохота,
хоть займи, но забухай!”
Всё цветёт и плодоносит,
птички снова стали петь.
И душа чего-то просит –
всё забить и всё забросить
и куда-нибудь лететь.

Крыльев нет! Какая мука!
Но всесильная наука
отвечает на упрёк:
Проще где-нибудь в лесочке,
на полянке, на пенёчке,
под огурчики-грибочки
забутылить пузырёк.

И в предчувствии субботы,
пригласив дружков с работы
так и сделал наш Василий:
мало ели, много пили,
поорали, побузили
и закончив сей бедлам
расползлися по домам.

Но не Вася: ”Я настырный!
Я похмелья не боюсь!
И пускай я в жизни смирный –
пью, пока не ублююсь!”
Если дно искал в стакане –
утром пьянство не кляни,
если деньги есть в кармане –
значит бесятся они!

Продолжение банкета!
Всё летит ко всем чертям!
И, пересчитав монету,
завернув бутыль в газету,
/прпустив сперва сто грамм/,
Вася шёл к другим друзьям.

И помчалось: лязг стаканов,
песни, пляски, ругань,мат,
дым табачный, говор смачный
и как кладбище шайтанов,
“пузыри” в кустах лежат.

Ночь близка. Ларьки закрылись,
все дружки куда-то смылись:
по домам, видать, ползут.

Но душа ему шептала:
”Слухай, Вася – это ж мало!
Здесь, в России так не пьют!
Если деньги есть в кармане –
позаботься о стакане!
На стоянке у вокзала –
это через два квартала –
бабки водку продают.
Так не жадничай, не жмись –
доползи, но догонись!”

И пересчитав монету,
закуривши сигарету,
пошатнулся, повздыхал
и поплёлся на вокзал.

Пошатался, приценился,
но не знал ещё герой,
пересчитывая деньги,
что у бабки под полой
в той бутылке роковой притаился –
Змий. Последний. Роковой.

О, Самогонка! Дар природный!
Не просто прихоть и не блажь.
Ты валовой продукт народный,
а не “цэ-два-аш-пять-о-аш”!
Да! Валовой! – от слова “валит”:
кого-то с ног, кого-то в гроб.
Хлебнёт тихоня – заскандалит
и пацифист залепит в лоб.

И гонят “аппараты” дружно
на печках, плитках, на газу,
по всей стране угар сивушный:
-даёшь прозрачную слезу!
В тебя извёстку добавляют,
кто марганцовку, кто табак
-чтоб крепче стала, в нос шибает:
всё выжрет пьяный – он дурак.

Но то, конечно, на продажу.
На бочку деньги! Пей, не плачь!
А что отравишься – неважно…
Но для себя гоню “первач”.

Впрочем, хватит отступлений,
объяснения - потом.
Расскажу, как без волненья,
но с рассудка помутненьем
наш Василий входит в дом.
Спит жена, притихли дети,
про себя, видать, приметив:
“нынче ж пятница – аврал!
Значит батя забухал!”

Вася – в кухню, взял колбаски
взял бутылку, взял стакан…
молча выпил без опаски
сей загадочный дурман…

…Отдышался и сказал:
“Дай-то бог, чтоб не последний!”
Но не вышло. Бог не дал.

Цирк окончен. Всё. Отпился.
Два часа спустя – диван:
дуба дал – лежит, скрутился
как от “дуста” таракан.

Но душа его кипела!
Отделясь едва от тела,
дух метался, дух кружил
и из кухни захламленной
нёсся вопль по всей Вселенной:
“Бля! Обидно! Не допил!”
Глава II

Всем – по вере воздаянье!
Скажем – верил в коммунизм,-
-и летит на партсобранье
дух, едва закончив жизнь.
Индуист – в другое тело,
а индеец – к Маниту.
Васькина ж душа гремела,
всех сшибая на лету,
матерясь – аж стыд и срам, -
в ад, к таким же алкашам!

…Бес – привратник встретил, взвесил
все грехи, насупив взгляд,
осмотрел без интереса
и кивнул другому бесу:
“Запиши: Сантехник. Слесарь.
Из России. Алконавт.”
-Секретарь взорвался адов:
“-у-у! Шайтан вас разнеси!!
Что-й то много алконавтов
Запускают на Руси!

Их девать куда – не знаю!
Нет вакантных мест – беда!
Всех собрать – орда Мамая
и Батыева орда!

-Их котлы смолы кипящей,
сковородка – не берёт!
Это ж, бля, народ пропащий.
Проспиртованный народ!

Их что вешай, что на плаху,
хоть вари, да хоть пытай!
А попробуй только, на…й,
похмелиться им не дай!
Соберутся, не простят,
разнесут к чертям весь ад!

В преисподней не осталось
Через этих му…ов
Для хвоста дезодоранта,
Политуры для рогов!”

“Аж копыто заболело…
Впрочем, хватит лаять зря.
-Эй, швейцар! Подай-ка дело
вот на этого хмыря…
/…листает дело…/
…-Чистым спиртом – три цистерны!
Целых три! Вот это да!
Были ж алкаши, наверно,
но ТАКИЕ – никогда!
Вот так задали задачку,
что с ним делать, - не пойму.
Стоп! Я вспомнил что к чему.
Нас на белую горячку
вызывали раз к нему.

Это ж Васька, друг сердечный,
закадычный! Помнишь нас?
Как проснёшься – мы, конечно,
на серванте в тот же час!
Было ж время золотое,
то ли будет впереди!
Так что рады мы, не скрою,
- не стесняйся, заходи!
-Будет день и будет пища!
Город будет, саду цвесть!”
Вася вылупил глазища и спросил:
“А выпить есть?”
И настроившись как надо,
входит он вратами Ада…

Ну хватит, ладно, в самом деле,
обрисовать пытаться Ад
ведь я ж не Данте Алигьери…
А ты,- кто над стихом смеётся-
тебе попасть туда придётся,
лет, скажем, через пятьдесят…
…А может раньше – через год…
Ну, в общем,-как кому везёт!

А если тёща есть, мегера,
да к ней – стервозная жена –
тебе семейного размера
устроить может ад она.
Досрочно, говоря уж точно,
но настрадаешься сполна!
И вот, когда наступит срок
и обнаружится итог:
что ты в загробный Ад спускаем.
Его ты можешь спутать с Раем!!!

Но что в Аду? Там всё одно
На много эр предрешено.
А здесь порой не знаешь утром
что этим днём тебе дано.
Семейный быт. Работа. Будни.
Детишки – сопли. Дом. Жена.
А по субботам до полудня –
уборка. Стирка допозна.
Чуть в воскресенье солнце встанет-
жена зудит и нервы тянет:
“Вот у соседки, у Людмилки
мужик купил приличный шкаф,
а у тебя – в башке опилки!
Подём! Разлёгся словно граф!”
Скандал. Едва с постели встав.

Жилплощадь. Лестница. Соседи.
Старушки-клюшки. Склоки. Сплетни.
Кого видали, с кем и как.
И кто умней, а кто – дурак.

Так я пытался описать
привычный с детства Ад семейный.
Про что не смог я рассказать-
почти любой сказать сумеет,
но мне вообще-то наплевать!

Глава III

Довольно с нас от темы отступлений!
Давайте оторвёмся от Земли,
от мерзкой жизни и иных явлений.
А черти, от Ворот уже вдали,
копыта вязнут в вековой пыли,
кругами Ада Васю волокли.

Вася взглядом Ад обводит -
даже пот прошиб со лба:
через все круги проходит
здоровенная труба.
С вентилями и кранами,
с ответвлениями аж,
где изломана углами,
где обставлена котлами
в них смола кипит, и пламя.
-Ну дела! – Сказал алкаш.

Это – гордость преисподней -
-алкашу поведал чёрт.
-ты поймёшь -  уже сегодня,
что система – первый сорт!

В нашей адской ЖЭК-слесарке
разработана была,
чтоб смола с центральной варки
по трубе в котлы текла.
Триста лет смолу гоняет,
по котлам распределяет,
не ржавеет, не линяет,
даже течи не дала!

За беседой – путь быстрей!
Пара взмыленных чертей
к месту пытки притащили,
мигом пламя запалили,
приготовили котёл.
Здоровенный кран открыли
и смолы в котёл налили.
Подогрели, вскипятили…
“-Ну давай, ныряй, Василий!
Приготовился! Пошёл!”

Эх! Бултых! Мелькнул ногами…
в чёрной тягостной глуши
лишь смола пошла кругами
от пропившейся души. 

Всплыл, визжа на ультразвуке,
морщась, высунув язык.
Прошипел: “Садисты! Суки!”
Получил лопатой втык,
поварился - и привык.

“Что, в смоле кипящей муки?!
Вот, бывало с похмелюги:-
-Всё болит, такой мандраж.
В голове бураны, вьюги-
на себя наложишь руки!
Мысли дохнут словно мухи,
за бутылку бормотухи
что попросят – всё отдашь!
И опять – гудёж, кураж!”

Так в котле скучал, вздыхая,
пузыри в смоле пуская
и былое вспоминая,
полусваренный алкаш.
Тщетно Вася ждал облома:
чай не Рай, Геенна тут.
Смотрит Вася – всё знакомо:
Черти, трубы – всё как дома,
только выпить не зовут.
 Хватит скуки! Нет нигде
ни на суше ни в воде
ни в пустыне, в диком зное
ни в Геенне под землёй
ни в глуши таёжных сёл
мест, где мучась с перепою
иль от дури - наш орёл -
Вася б выжрать не нашёл.
Ведь нашёл же! Вот прикол!

Глава IV

Процесс в разгаре и повсюду
Мученье грешное течёт:
вот здесь – труба смолу даёт,
а если посмотреть оттуда –
направо – кровь, налево – лёд,
а дальше – чёрт их разберёт!

Мятутся души стоном слёзным
над ними черти с видом грозным
одних грызут, иного – жарят,
другого – кипятком ошпарят,
кого-то бьют в поддых прицельно
и в каждом секторе отдельном,
главой бригады чертенят
прорабы с вилами стоят.

Время шло, в котле варился
наш герой похмельных дел.
Чертыхался, матерился,
распинался, но терпел.

Терпит Вася! Разве ж чудо?
Да гори оно огнём!
Ведь не больно лишь покуда
спирт не выветрился в нём!
Дозировка муки в норме.
Всё в законной адской форме,
по уставу, не придраться.
А представьте-ка: наверно,
будут долго испаряться
три прижизненных цистерны!

Покрывает сумрак прочный
то ли дни – то ли века,
написать период точный
не поднимется рука.
Знаю: смены дня и ночи
нет в Аду наверняка.
Но однажды всё сменилось…
Расскажу вам, что случилось:
Подмастерье из чертей
захотел трубу поправить
чтоб поток смолы направить
аккуратней и точней.
Он тайком, не обнаружась,
гнул трубу, кряхтя, натужась
и не рассчитал порыв.
Результат: в трубе прорыв!

То-то души были рады!
Передышки, как награды
ждали, ждали – дождались!
А теперь – вот зашибись!:
Из прорехи водопадом
фонтанирует смола.
Вскоре тот участок Ада
по копыта залила.

Тот, где Вася. Бесы взвыли:
-“Вязко в пекле!” Обсудили.
Совещались. Порешили:
-“Мол, виновен имярек.”
И в слесарку позвонили-
-в их районный адский ЖЭК.

Там с ответом не тянули:
-“Да? А слесаря в отгуле.
То есть значит в отпусках.
-Да, на Тихих Омутах.
-Бригадир? А он в отлучке.
На Земле. Сейчас, видать,
в жилконторах там получка.
Он туда командирован
опыта перенимать,
до рогов экипирован
и просил не отвлекать.
-Старший мастер где? Он, значит…
-Да! На Стиксе он. Рыбачит.”

Кто в Тартаре, кто в Вальгалле
кто в каких иных краях.
А начальник их, сказали-
Аж у Цербера в гостях.

-“Что? ЧП? Нет, нет, не можем.
-Вас не слышно! А? Чего?
-Нет. Не выйдет. Не поможем.
Видишь: нету никого!”
– Помоги хоть ты! Будь другом!
–“Я? Да я же управдом.
То есть, значит, управкругом -
если адским языком.”
И похабно матерясь,
в ЖЭКе оборвали связь.

Делать что? А бес их знает!
А смола всё прибывает,
и базарили пока,
поднялась на два вершка.

Неповадно стало бесам
делать адские дела.
Вдруг кричат:”Эй! Есть тут слесарь!”
-Вася крикнул из котла.

Глава V

Черти хором: - “слышим, Вась!”
И торговля началась:

– “Но сперва пузырь поставьте,
лучше – два, а пять – верней.
Инструменты мне доставьте-
починю за пару дней.
Что? За три часа? Быстрей?
И без всяких пузырей?”

Рёк Василий твердолобо:
-“Черти! Видел я в гробу,
нет, теперь уже за гробом
эту вашу, блин, трубу!
Ну, тоните – раз сломали.
-Эх, жлобы вы, вашу мать!
Раз свои на вас плевали,
то и мне на вас плевать!”

И пока там торговались,
счёт вели на пузыри-
смолы выше поднимались-
до колена. Посмотри:
Под шумок туда явился
самый главный в круге чёрт.
-Пригляделся, разъярился:
Ад! Во что ты превратился?
Что за сброд базарных морд?

– Что за торг среди потопа?
Вася? Слесарь? Из людей?
Эх, получит чья-то ж…а
и пинков и пендалей!

И случился лай безбожный
в круге том промеж чертей.
А смола там, как возможно,
поднималась. Всё быстрей…

Вася видит всю картину
и орёт по мере сил:
-“Весь базар и мешанину
я, сантехник, заварил!”

– “Главный, эй! Потоп ужасен.
Не завязни там, плыви!
Соглашайся, коль согласен
на условия мои!”

– “Говоришь, что выше крыши
мой запрос насчёт бухла?
Что ж, цена моя всё выше-
-как поднимется смола.”

– “На сейчас – ты ящик ставишь
и инструмент мне доставишь.
А потом – меня представишь,
спросишь всех там, кто главней,
разберёшься по ранжиру
и “бугром” меня поставишь
у сантехников – чертей.
-То бишь, значит, бригадиром-
-так понятней и умней.

Ну а я – дыру латаю,
затыкаю, зажимаю
на струбцину и хомут-
ерунда! –За пять минут!”

Что тут делать? Черти дружно
покумекали вдали
и тотчас, кряхтя натужно,
нужный ящик принесли
с инструментом. И бутылки –
десять литров припасли.

10 минут спустя:

И завидовали души
Васе. Зависть их была
чёрной. Тишину нарушив
по котлам смола пошла.
Вася тут же так нажрался
под закуску и стакан,
вдоволь песен наорался,
так ревел и изголялся,
матерился, распинался,
что услышал сам Шайтан!
И велел: за вид порочный
алкаша похмельных дел
вышвырнуть из Ада срочно
вон. – Откуда прилетел.
 
Эпилог.

И с тех пор в бреду похмельном,
матеряся и дыша
 перегарищем недельным
бродит Васина душа.
Днём в подвалах песни ноет,
Среди труб и в тишине.
По ночам – тоскливо воет,
аж мурашки по спине.
Ну а если в усмерть пьяный
кто бутылку разобьёт,
тут же Васькин дух стаканом
дух спиртного разопьёт.
Разомлеет, окаянный,
духа “явского” курнёт, одуреет,
окосеет и потом в ночи орёт.
Вот такой, однако, странный,
Неожиданный исход.
 Сентябрь 1995 – ноябрь 1999 г.г.